и на иной лад, он не имеет какого-нибудь одного смысла, но бесчисленные смыслы. “Перспективизм”» [Там же]. С его точки зрения, не существует абсолютных истин, которых можно было бы достичь, есть только ситуативные перспективы
[336]. Ницше развивает герменевтическое значение своего перспективизма утверждая
[337]: «Против позитивизма, который не идет далее феноменов (“существуют лишь факты”) я возразил бы так: нет, именно фактов не существует, а только интерпретации» [Там же]. Далее он добавляет: «Наши потребности, вот
что истолковывает мир, наши влечения и их “за” и “против”» [Там же]. Используя местоимения первого лица множественного числа («Наши потребности, вот
что истолковывает мир») и сравнивая свой тезис с двумя другими философскими подходами, а именно позитивизмом и субъективизмом, Ницше неявно предполагает, что глаза, подразумеваемые его собственным подходом, – человеческие. Но он утверждает, что это не всегда так
[338]: «Бывают разные глаза. И сфинкс тоже имеет глаза – а следовательно, существует и много “истин”, а следовательно, истины совсем не существует» [Там же, c. 305]. Выражение «истины совсем не существует» нуждается, в контексте этой книги и в целом постгуманизма, в дополнительном пояснении. Рассмотрим его сначала в связке с понятием «факта».
Поддерживает ли постгуманизм понятие «факта»? В эпоху постправды, в которую, говорят, мы живем, нам следует пояснить то, что подрыв понятий «фактов» и «истины» у Ницше не подкрепляет сегодняшнего постфактуального подхода к политике; он устраняет возможность не столько знания, сколько универсализации одной точки зрения как абсолютно объективной[339]. Однако его критика фактов (в вышеприведенной цитате: «именно фактов не существует, а только интерпретации») может стать скользкой дорожкой. Вот почему мы не будем отказываться от понятия «факта», но попытаемся переосмыслить его с перспективистской постгуманистической точки зрения, согласно которой факты можно считать интегрированным ландшафтом всех материальных перспектив, связанных с определенным фактуальным узлом. Например, тот факт, что я существую, может рассматриваться в симфонии моего феноменологического опыта, но также в опыте всех человеческих и нечеловеческих агентов, с которыми я взаимодействую. Иными словами, тот факт, что я существую, не просто полагается мной самой («Я знаю, что существую») или другими («Я знаю, что существую, поскольку другие знают, что я существую»), он должен пониматься как процесс, реализующийся всеми этими взаимосвязанными потоками. Глаза повсюду, в умножении перспектив, которое обогащает наше постгуманистическое понимание эпистемологии и онтологии, постепенно подводя наше размышление к мультиверсуму, о котором мы будем говорить в главе 30.