? Всякая мысль, которую вы когда-либо подумали; каждый человек, с которым вы встречались; каждое действие, совершенное вами; каждая мечта, которая у вас была: все, буквально все то же самое. Никаких отличий. Какое впечатление произвела бы на вас такая идея – ошеломила, ужаснула, порадовала или привела бы в отчаяние? Подождите минуту, и подумайте о своей эмоциональной реакции на этот мысленный эксперимент: как именно вы среагировали? Согласно Ницше, человек, который с радостью принимает такой мысленный эксперимент, – и есть
Übermensch. Тот же прием мы можем применять и в нашей повседневной жизни; например, если мы не уверены в каких-то важных решениях, мы можем спросить себя:
что если бы… мне пришлось испытывать это всегда? Это, возможно, поможет нам определить, что нам на самом деле важно.
Поддерживает ли постгуманизм смерть Бога? Постгуманизм поддерживает конец внешних Истин, навязанных индивиду, хотя конкретные обстоятельства смерти Бога, как они описаны Ницше, возможно, не соответствуют медиированному подходу постгуманизма. В отличие от антигуманизма, постгуманизм не всегда опирается на смерть Бога или же на смерть Человека, как ее понимал Фуко. С одной стороны, представления о «смерти» сами по себе основаны на признании символического дуализма живого и мертвого, который как раз был оспорен постгуманистической позицией[102]. Еще важнее то, что, согласно Ницше, Бог не просто умер: «Мы убили его»[103]. Если Бог и человек мертвы, тогда кто же убил их? Кто такие эти «мы»? Вы убили Бога? Это важный вопрос, учитывая тот простой факт, что, раз кто-то говорит об их смертях, значит сам он выжил: кто же этот выживший? Смерть Бога, как и смерть Человека, можно считать символической искупительной жертвой, которая в рамках постгуманизма не считается необходимой. В этом смысле точнее было бы говорить о завершении всякой внешней истины в силу индивидуального развития, которое не опирается на убийство (последнее обязательно привело бы к мести). И если антигуманизм характеризуется противоположной установкой, обусловленной социальной и культурной повесткой, в которой он получил развитие (символическим десятилетием в этом плане выступают 1960-е годы), постгуманизм, который приобрел ясные очертания в 1990-е, представляет собой философию медиации, соотносящую гегемонные способы мышления с модусами сопротивления [Ferrando, 2012][104]; они не отвергаются, но признаются в качестве функциональных актов философской драмы, а также, в целом, источников исторического формирования понятия человека.