. Оказалось, что он был прав.
Среди недавно избранных членов академии выделялся физик Леон Фуко. Он был одним из многих, кто пытался рассчитать скорость света, и своими результатами, оказавшимися на удивление близкими к истине, еще раз подтвердил максвелловскую теорию света. Четырнадцать лет спустя тот же самый Фуко подвесит маятник к куполу парижского пантеона и покажет, что Земля вращается вокруг своей оси.
Новыми членами академии Альфред Нобель будет восхищаться на более поздних этапах их карьеры. Например, 43-летним Луи Пастером, которому удалось пробиться в академию в 1862 году как минералогу, несмотря на то что все считали его химиком. Летом 1865 года Пастер только что завершил важную миссию по заданию Наполеона III, в ходе которой он имел дело с тем же адъютантом, что и Альфред Нобель, Ильдефонсом Фаве.
Миссия Пастера касалась виноградников, пораженных болезнью. Экспорт потерпел полный крах, и Пастер, занимавшийся изучением винных кислот, получил от императора задание исследовать этот вопрос. Он пришел к выводу, что виноделы плохо разбираются в том, какую роль в процессе брожения играют воздух и бактерии. В своем отчете Пастер утверждал, что от вредных микроорганизмов легко избавиться, если нагреть вино до 50–60 градусов. Таким образом, родилось слово «пастеризация», а с ней к ее изобретателю пришел первый большой успех. Весной того же года Пастера пригласили в императорский дворец, где он под микроскопом продемонстрировал Наполеону III, что именно в изобилии водится в «больном» вине.
Стремительное расширение международного научного сообщества привело к усилению конкуренции, а тем самым и требований. Все были единодушны в том, что значительная доля фантазии и творческое начало – важные предпосылки научных успехов. Но еще важнее – не жалеть времени. Каким бы тощим ни был бумажник, ученому нельзя отказываться от систематической проверки. Пастер, к примеру, поручал своим ассистентам проводить масштабные эксперименты, не сообщая им, над какой гипотезой он работал, ради того, чтобы попытки выдать желаемое за действительное не сказались на результатах. Он не хотел предавать огласке результаты, пока не исчезали все сомнения, и мог работать на износ несколько лет подряд, если это требовалось. Ученый прекрасно понимал, что оппоненты могут за несколько минут камня на камне не оставить от выводов, не имеющих достаточного обоснования>28.
Альфред Нобель называл себя инженером и, возможно, изобретателем, но не ученым. С творческой жилкой у него все было в порядке, но вот со второй частью – скрупулезностью и систематической проверкой – дело обстояло хуже. На это у него не хватало времени.