16 мая они ударили по рукам. Шаффнер оставил Нобелю его американский патент в обмен на то, что тот продаст ему за один доллар право на использование средства в военных целях. Позднее Шаффнер и Нобель появились вместе в Вашингтоне и провели экспериментальные взрывы с целью успокоить общественность и политиков.
Судя по всему, лоббирование принесло желаемые результаты. Когда торговая комиссия сената закончила обсуждение, угроза криминализации еще существовала, однако предлагаемая рубрикация преступления теперь звучала как «непредумышленное убийство», а наказание – «тюремное заключение не более 10 лет». Кроме того, неделю спустя Бюрстенбиндера выпустили из тюрьмы. Суд снял с него все обвинения, так как было доказано, что он находился в отъезде и не мог быть виновен в опасной транспортировке груза в Сан-Франциско>27.
Можно было вздохнуть с облегчением. Однако Альфред Нобель устал от нечестных игр Бюрстенбиндера. Когда теперь он со своим надежным патентом занялся основанием новой компании, United States Blasting Oil Company, то выбрал себе других партнеров. Альфред разыскал предпринимателя, которого семья знала еще по Петербургу, Израэля Халля. «Невероятно толковый человек и, что здесь неслыханно и почти сказочно, – кристально честен», – писал он из Нью-Йорка Роберту в июне того же года.
Пришло лето, и на восточное побережье Америки обрушилась невыносимая жара. В один из дней только в Нью-Йорке насчитали 161 смертельный случай. Альфред страдал. Он продолжал постоянно ездить в Вашингтон и обратно и все не мог успокоиться. До конца июня угроза, что всякое обращение с нитроглицерином будет считаться в США преступлением, оставалась вполне реальной>28.
Задним числом Шаффнер заберет себе всю славу. Он даже возьмется утверждать, что, если бы не он, Альфред Нобель точно оказался бы в тюрьме во время своего пребывания в США. Тот факт, что полковник пользовался бóльшим влиянием, чем представлял себе Альфред, стало ясно 28 июня, когда конгресс наконец принял новый закон о нитроглицерине. Шаффнеру удалось добиться решающего условия: нитроглицерин разрешалось транспортировать исключительно в гипсовых канистрах, на которые у него имелся патент>29. Очень вскоре полковник использует это свое особое положение, чтобы прижать шведа.
Вероятно, уже тогда Альфред догадался, что его обманывают, что Шаффнер за его спиной пытается забрать себе максимальную прибыль от этой сделки. К этому моменту Альфред уже прекрасно понимал, что честность в Новом Свете недолговечна. В глазах Альфреда США предстали страной, где «народ предприимчив, но мошенничество в целом столь невероятно распространено, что это отпугивает всех людей». Он писал домой, что получить здесь оплату настоящими деньгами за свое изобретение совершенно невозможно. В Нью-Йорке количество аферистов «никогда еще не росло так буйно, как теперь»