Щедрость Альфреда не знала границ. Временами Софи впадала в меланхолию и плохо себя чувствовала. В августе, когда Альфред был завален работой в Париже, он отправил ее на несколько недель на воды в Швальбах под Висбаденом с компаньонкой на жалованье (компаньонку Софи меняла два раза) и собственной кухаркой. Он даже намеревался послать из Парижа врача, который бы следил за ее здоровьем. Едва у него появлялось свободное время, он начинал бегать за покупками по бутикам Парижа, менял купленное ею пальто, забирал из ателье пошитое по ее заказу платье.
Но вот внезапно ему пришла телеграмма от Софи, написанная по-французски. И сразу же в его сердце запустили когти мнительность и ревность. Кто помогал ей в этом? Альфред написал быстрый ответ: «Не требуется большого ума, чтобы понять, кто составлял французскую телеграмму, которую Ты мне отправила. Он пишет хорошо, однако делает ошибки». Поскольку София проигнорировала вопрос, он повторил его в следующем письме: «Расскажи мне, если можешь, кто послал, вернее, написал за Тебя ту французскую телеграмму мне. Это болезненная недомолвка между нами, подорвавшая мое доверие к Тебе».
Альфред не мог не заметить, что у Софи редко находилось время писать ему раньше полуночи. Иногда писем не было по три дня. Чем она там занимается? Ему казалось, что он видит в словах ее письма налет сожаления. Она натворила что-то, о чем не может рассказать? Неужели забыла своего медведя?
«Не забудь в радостном угаре те приличия и человеческое достоинство, без которых женщина не может быть ни доброй супругой, ни настоящей матерью», – язвительно пишет он.
Но тут пришел ответ – телеграмму написала компаньонка. Альфред снова проникся доверием, продолжал писать ей каждый день, иногда по два раза на дню, как, по его мнению, должно быть между любящими. Он скучал. «Как мои мысли легко летят к Тебе, так и я сам хотел бы прилететь».
Он послал ей свою фотографию. Это был портрет, заказанный в известном фотоателье, предназначенный не только для Софи. В сентябре маме Андриетте исполнялось 75, и Людвиг предложил братьям сделать для нее фотоальбом. Он попросил Альфреда распорядиться. В альбоме предполагалось место для Роберта и Паулины с четырьмя детьми, а также для него и Эдлы с пятью детьми. «В сумме 13 мест», – написал Людвиг, предоставив Альфреду самому решить, «сколько всего нужно мест».
Сколько мест? Альфред все откладывал решение вопроса. В конце концов Людвиг опередил его и решил сам: всего четырнадцать мест, включая Альфреда в единственном числе.
Софи? Решится ли он представить ее родственникам? Он протянул ей мизинчик. «Если Ты будешь хорошей девочкой и вскоре поправишься, я попытаюсь устроить все так, чтобы Ты поехала со мной в Стокгольм»