– с указанием на его участие в нефтяной компании. И вновь Альфред потребовал показать ему бухгалтерию Людвига. На этот раз она его вполне успокоила. Похоже, Людвиг был прав, когда утверждал, что речь идет об особо злонамеренной клеветнической компании, вероятно инспирированной нефтяным конкурентом Ротшильдом
>79.
К творческой свободе, о которой так мечтал Альфред, пока так и не удалось приблизиться. Ему по-прежнему приходилось без конца мотаться по миру: на одной неделе он в Берлине, на другой – в Лондоне, на следующей – в Турине. Иногда он, по крайней мере в мыслях, оставлял «трижды проклятую» область производства взрывчатых веществ и начинал планировать проекты в совсем иных областях. Одной из самых интересных наук он считал медицину. Разве не потрясающе, как часто в нынешнем мире пересекаются медицина и химия?
Альфред пытался заинтересовать знакомого врача проектом научного сотрудничества, связанным с туберкулезом легких. Немецкому бактериологу Роберту Коху, главному конкуренту Луи Пастера, удалось четырьмя годами ранее выделить бактерию туберкулеза, но лекарства против этой смертельной болезни по-прежнему не существовало. Кох старался изо всех сил, подгоняемый успехами Пастера с его вакциной от бешенства. Но удача не улыбнулась ему. Только в 1921 году противотуберкулезная вакцина впервые будет опробована на людях.
Альфред Нобель считал, что стоило бы проверить, не может ли углекислый газ положительно воздействовать на туберкулез. Однако знакомый врач не пришел в восторг от этой идеи>80. Альфред с нетерпением ждал, когда же наконец устроится дело с трестом и бездымным порохом. Тогда он посвятит все свои дни в Севранской лаборатории вдохновляющим исследованиям на стыке наук.
* * *
От центра Парижа до Севрана можно добраться на электричке за 20 минут. Туманным днем в середине ноября 2015 года я отправляюсь туда. Там якобы сохранилось самое любимое место Альфреда Нобеля – лаборатория, которой он так гордился. За окнами пролетают расписанные граффити бетонные стены, то и дело мелькают останки сгоревших машин, и вот наконец поезд тормозит у красивого здания железнодорожной станции Севран – одного из немногих зданий, сохранившихся со времен Альфреда Нобеля.
Пригород разросся – от 300 жителей тогда до 50 000 сегодня. Уровень безработицы достигает 19 процентов, а количество насильственных преступлений в три раза выше, чем в целом по стране. Бедность и маргинализация принимают такие размеры, что мэр Севрана устроил несколько лет назад голодовку в палатке перед зданием Национального собрания, требуя повышения государственных пособий для проблемных районов Франции.