.
«Гусыня» – да, это Софи.
Генрих Хесс, отец Софи, попытался спасти ситуацию. В смущении он просил прощения, подчеркивал благородные мотивы Софи, восхвалял рыцарство Альфреда и клеймил Ольгу. Выплаты он объяснял просто и трогательно: остался без средств, и «без ее [Софи] помощи меня, скорее всего, и в живых бы не было». И добавил относительно слухов по поводу ее якобы романа с «др-ром Х.» (д-р Хебентанц), что Софи просто чувствовала себя одинокой, «речь точно не шла ни о каких интимных отношениях».
Альфред оставался непреклонным. Телеграммой он уведомил Софи, что она должна немедленно освободить виллу в Ишле, которую он купил для нее. Ей также сообщалось, что она лишилась права фигурировать в его будущем завещании, что заставило отца назвать Альфреда безжалостным. Генрих Хесс умолял Альфреда не выселять по крайней мере его дочь.
«Подумайте… какой скандал это здесь вызовет – после десяти лет интимных отношений получить от ворот поворот, – взывал отец. – Когда об этом станет известно, Вы погубите всю мою семью, так что я не смогу и носа показать в Вене, доведете меня до отчаяния»>104.
Смягчившись, Альфред отложил выселение до сентября. В октябре, когда Софи Хесс перебралась в отель, последовал новый удар. Альфред получил анонимную телеграмму от ее «прежнего обожателя» (вероятно, «д-ра Х.»). Из письма Альфреда трудно понять, что именно содержалось в телеграмме, но, судя по всему, после нее он смог уличить Софи еще в одной лжи. «Ты заходишь слишком далеко, возлагая излишние надежды на мое терпение. Это глупо с Твоей стороны, ибо где Ты найдешь поддержку в жизни, когда лишишься моей», – пишет Альфред Софи в октябре 1887 года.
С горечью он вспоминает, что когда-то видел в ней «истинную женственность». Он знает, что на самом деле у Софи доброе сердце, и именно эта женственная теплота когда-то привлекла его, заставив закрывать глаза и слишком многое прощать. Если бы только она не «запятнала» его имя, они могли бы прекрасно ладить и впредь мирно сосуществовать, хотя она в его глазах лишена ума и таланта. Но своим несуразным и бестактным поведением она, к сожалению, окружает себя пустыней, писал Альфред: «Ты проведешь жизнь без поддержки, без настоящей любви и преданности, с нарумяненными щеками, нелепыми побрякушками, с пустотой в душе и на сердце»>105.
Теперь в своей кассовой книге он писал «Тролль и родня». Расходы за 1888 год достигли 99 830 франков, что составило треть всех расходов Альфреда. Выплаты его матери, которая, по ее словам, жила в роскоши благодаря Альфреду, за тот же год едва достигли 10 000