Внешне Эмануэль напоминал Людвига, да и своего тезку дедушку Иммануила – те же красивые черты лица, такой же светлый облик. Но он почти не унаследовал холерического темперамента да и ни капли технического таланта. Говорили, что Эмануэль слишком добр, и вскоре он продемонстрировал склонность скорее к экономике и управлению.
Эмануэль Нобель жил один. До конца своих дней он оставался холостяком, как и дядюшка Альфред. К счастью, его всегда поддерживал более технически одаренный младший брат Карл, возглавивший теперь завод в Санкт-Петербурге. Мог он положиться и на кузена Яльмара, 25-летнего сына Роберта, который проходил практику в Баку и произвел настолько благоприятное впечатление на Людвига Нобеля, что тот предложил племяннику остаться у него>4. Однако главной опорой в жизни для Эмануэля оставался дядя Альфред из Парижа, с детства даривший ему и братьям-сестрам искреннюю любовь, осыпавший подарками. Эмануэль помнил все неожиданные сюрпризы из Парижа, все хорошо продуманные рождественские подарки, поток которых не иссякал. В последние годы на смену куклам и паровозикам с рельсами пришли украшения и часы, по крайней мере для старших. Казалось, Альфред все время думает о племянниках.
На смертном одре Людвиг попросил Эмануэля освободить его от угрызений совести из-за долга Альфреду. Людвиг хотел перевести на брата часть своих нефтяных акций в качестве гарантии за тот миллионный заем, который компания пока не сумела выплатить. Однако у Эмануэля появилась новая, куда более серьезная проблема. После смерти отца банки ясно дали понять, что их доверие относилось к влиятельному положению Людвига Нобеля как личности. Об Эмануэле им ничего не известно. Чтобы кредитование продолжалось, потребуются новые гарантии. Поступило предложение: если брат Людвига Альфред Нобель, второй по величине держатель акций, готов заложить в качестве гарантии все свои акции, проблема решена.
Эмануэль прекрасно понимал щекотливый характер дела. Однако он наверняка решил, что в той печальной ситуации, в которой они оказались, Альфред проявит понимание. Иначе он никогда не осмелился бы задать дядюшке вопрос. Эмануэль постарался подать это как стремление укрепить позиции «Нобелевской семьи»>5.
О нет, только не это! – примерно такой была реакция Альфреда. В нем снова закипела ярость по поводу ссоры с Людвигом. «Не понимаю, по каким причинам я должен запереть свои акции в интересах компании, принесшей мне лишь колоссальные убытки», – написал он в ответ. Разве Эмануэль не понимает, что в товарищество «БраНобель» вложена половина его состояния? Нет, ничего не будет, пока он не получит подробной информации по имеющимся рискам. «Но уже сейчас могу сказать, что ни при каких условиях я в своих трансакциях с компанией не намерен возвращаться к области дел сентиментальных, которые до сей поры принесли мне лишь ссоры, огорчения и потери».