Мероприятие вышло грандиозное. Казалось, Альфред на мгновение забыл о своем отвращении к пресмыканию перед королевской властью и случайно заглянул в нобелевские банкеты будущего.
Но обедать пришлось быстро. Примерно через час король уехал>60.
* * *
Временами Альфред Нобель считал, что его старой родине нужно взбодриться. Его не очень-то устраивал тот уровень проживания, который мог предложить путешественникам Стокгольм. В октябре 1895-го, вернувшись в Париж, он зондировал почву на предмет покупки Гранд-отеля, чтобы обустроить его по-новому. Неприлично держать мебель «времен великого потопа», считал Альфред. Однако, услышав о цене, он отказался от своей затеи. «Единственное, чего я хочу, чтобы Стокгольм, такой прекрасный город, получил красивый и современный отель», – писал он деловому знакомому>61.
Вскоре после этого к Альфреду Нобелю обратился его французский друг Риффель, активист движения за мир, проживающий в Бельгии. Вместе с несколькими другими более состоятельными коллегами Риффель вел переговоры о покупке бельгийской газеты, главным редактором которой он в этом случае намеревался стать. Теперь он предлагал Альфреду принять участие в проекте в качестве его партнера. Риффель завлекал его тем, что при помощи такой газеты можно будет продвигать важные международные и социальные вопросы.
Альфреду, находившемуся в Париже, идея в целом понравилась, но вот Бельгия? Сославшись на сделки, поглощавшие миллионы, он ответил отказом. Вместо этого он в тот же день написал Яльмару в Швецию: «Уже давно я мечтаю стать владельцем Aftonbladet или, по крайней мере, иметь контрольный пакет акций». Он попросил племянника навести справки «очень аккуратно». Ни в коем случае не должно стать известно, что делом интересуется Альфред Нобель. Конфиденциальность точно не повредила бы. Главного редактора Aftonbladet звали Харальд Сульман, это был старший брат Рагнара.
Через несколько недель Яльмар, находившийся в тот момент в отеле «Рюдберг» в Стокгольме, получил телеграмму с новыми инструкциями: «Важнейшим условием покупки является то, что я стану владельцем 80 % акций, а лучше – всех. Альфред». Видимо, дело шло туго, потому что вскоре прибыла новая телеграмма из Парижа, на этот раз на французском языке: «Не обязательно Aftonbladet. Например, Dagens Nyheter или модная провинциальная газета»>62.
Яльмар решил, что интерес Альфреда к газетам объяснялся желанием влиять на общественное мнение по вопросу об обороне, чтобы тем самым обеспечить Бофорс заказами. Дядя заверил племянника, что тот ошибается. «Газета в моих руках скорее станет оппозицией. У меня есть такая странная особенность никогда не принимать во внимание мои личные интересы. Моя позиция как владельца газеты была бы следующей: противодействовать вооружению и прочим пережиткам Средневековья, но, если это все же будет иметь место, призывать к тому, чтобы оружие производилось внутри страны», – писал Альфред. Он подчеркивал, что если и существует отрасль промышленности, которая должна быть полностью независимой от остального мира, то это именно оборона.