Со временем я подросла, и лицо, наконец, стало соответствовать зубам, но люди по-прежнему звали меня Поллианной, потому что я… продолжала улыбаться.
И не случайно! Каждый день я находила всё новые поводы для счастья. На мой взгляд, жизнь у меня была просто волшебная. Вы спросите, почему? Я могла бы долго рассказывать о своих романах с самыми “шикарными” профессиями. Я была фотомоделью (после того, как переделала себе нос), администратором круиза (сыпала шутками перед пассажирами, которые с готовностью смеялись над чем угодно – ведь на то и круиз, чтобы веселиться), актрисой на Бродвее (правда, сыграла всего одну роль) и стюардессой в компании “Панамерикан”…
Были все эти профессии столь шикарными или нет, вопрос спорный. Но, конечно же, я рассказывала о них так, будто каждая была подарком судьбы.
К тому времени, когда кукле Барби полагается повзрослеть, мне кое-как удалось сменить свои несерьезные профессии на более солидные занятия. Я добавила к своему диплому несколько университетских свидетельств, стала преподавателем искусства общения, профессиональным оратором и писателем, консультировала предпринимателей. Скоро моя деловая жизнь засияла яркими красками: четыре книги, пара наборов кассет с выступлениями, приглашения от лучших лекционных бюро… У меня было много поводов для улыбок. Я занималась любимым делом, я по-прежнему была Поллианной.
Правда, я бы не сказала, чтобы друзья продолжали меня так называть, потому что друзей у меня осталось мало. Но в то время мне было просто некогда завязывать и лелеять дружбы. Ведь они съели бы те часы, которые я с большей охотой посвящала работе над книгой или речью. Я была дипломированным трудоголиком. Кроме того, у меня был прекрасный друг Фил – мой платонический сожитель (ПС). И поклонник у меня тоже был. Его звали Джорджио, из чего вы можете сделать вывод, что родом он не из наших мест.
Моя жизнь была не только счастливой, но и спокойной, – как говорится, “всё в ажуре”. У меня была страховка на дом, машину и собственную жизнь, которая покрыла бы всё, что могло выйти из строя. И все же, – горделиво говорила я себе, – самая лучшая страховка – мой собственный ум. Мои познания в области искусства общения вселили в меня уверенность: чтобы ни случилось, мой язык везде проложит мне дорогу, а если понадобится, то и выведет из любой ситуации.
Как-то летом, по дороге на встречу, которой я уже давно ждала, я внезапно ощутила на сердце странную свинцовую тяжесть, непонятную тоску. В чем дело? Национальная ассоциация женщин-руководителей только что избрала меня Оратором Года и предложила отправиться в тур по стране с выступлениями. И в тот день я шла на обед, где должна была встретиться с исполнительным директором и координатором туров.