Вопрос о «рыжем» отпрыске черноволосых родителей обсуждался во всеуслышание, и в этом не было ничего особенного. В парикмахерских — этих своеобразных клубах или казино того времени — обсуждалось все, начиная от расстройства желудка и кончая судьбами австро-венгерской монархии. Правда, даже на самые сложные вопросы не тратили времени больше, чем нужно для бритья; или, в лучшем случае, для бритья и стрижки. Задавил трамвай кого, убили кого-нибудь или ограбили; растрата, семейная жизнь, самоубийство, воспитание детей, актрисы, футбол и бега; состояние торговли и промышленности; язык команды в венгерской армии, а теперь, с началом войны, положение на фронтах; правильное и неправильное руководство военными действиями; замечательные стратегические решения; русские, французы, сербы — здесь обсуждалось все, пока щелкали ножницы, трещала борода под бритвой, шипя, вырывался одеколон из кривой трубочки, пока не раздавался завершающий все парикмахерские маневры вопрос: «Пудру прикажете?»
Примечательно было то, что, когда у Петера Балога мастерская была в первом районе, он бранил «безродных социалистов», ругал антигабсбургские партии, превозносил католические школы (которые, «сударь, стоят намного выше государственных школ… Да, да! Страшная подрастает молодежь, не то что, прошу прощения, в наше время. Ужас берет, когда подумаешь, чем это кончится. Никого, ничего не почитают, ни бога, ни короля, ни богатство. Наступает конец света! Ой-ой-ой, ой-ой!.. Пудру прикажете?»). Когда же парикмахерская Балога переехала в шестой район, на улицу Лехел, он выступал в защиту всеобщего избирательного права, ратовал за «Три восьмерки»[48], возмущался ночной сменой и требовал передачи школ в руки государства. «Довольно с нас попов! Здесь, товарищ, революция нужна, революция. Пудру прикажете?» А теперь вот уже несколько лет его парикмахерская помещалась на проспекте Йожефа, и он вместе с подмастерьями придерживался либеральных взглядов. Под тот же треск бритвы обсуждался вопрос о самостоятельной таможенной территории, о венгерском эмиссионном банке и армии; предлагалось решение школьных проблем предоставить самим родителям. «Кому попы нужны, пусть обучают детей у попов, должна же быть свобода совести! Сударь, это ж неслыханно, чтобы в современном государстве латифундии и церковные поместья душили крестьянство. Ведь подорвана покупательная способность большей части населения страны. Потому и чахнет венгерская промышленность и торговля. Это уже вопрос не свободы совести, а нашего всеобщего благосостояния. Вот где, сударь, собака зарыта… Пудры?»