— Стоит, стоит. Не зря ж ты ко мне шел. Помощь моя нужна, наверное. Постараюсь вспомнить, что смогу. Я ведь, Вячеслав Владимирович, и сам до конца не был уверен тогда. Смущал носовой платок, найденный в кармане платья убитой. На нем имя было: «Лида». Поломал я голову с этим именем. Всех подруг обошли, знакомых — ни одна ей такого платка не дарила. Так и осталось неясным, откуда он появился. Убедило меня одно — уж больно уверенно все ее опознали. Вот и закрыл, честно говоря, глаза на платок, а в нем, как теперь выясняется, и был ключ. Не зря все-таки сомнения меня мучили. Конечно, он сейчас так заиграл, а при деле приостановленном, да еще когда убийца вроде известен, в бегах находится, все по-другому смотрится…
— Неужели у вас не было другой версии? — прервал его воспоминания Вершинин.
— Были и другие, но они отпали после опознания трупа. В то время участковым по Окуневской зоне работал Шустов. Он считал, что убийство могла совершить группа ребят, проживавших в Окуневе. Народ отчаянный, все судимые. Эта версия в какой-то степени нами тоже отрабатывалась. Помню, оперативника с женой из города присылали, они под видом отдыхающих жили в селе.
— Это какой Шустов? — вновь перебил Вячеслав. — Не Федор ли Андреевич?
— Он самый, теперешний начальник уголовного розыска в отделе. Его тогда, кажется, через год, в управление взяли. Высшую школу заочно окончил, а оттуда вернулся сюда с повышением. Ты с ним свяжись, мужик дельный, о том случае он тебе многое расскажет, а я почти все забыл из-за болезней своих.
Максимов стал натягивать на лицо маску, дав понять, что разговор окончен.
Вершинин пожал протянутую ему жесткую ладонь.
— Молодой человек, а молодой человек, — услышал он брошенные вслед и приглушенные маской слова, — если выйдет у тебя, забеги на минуту, расскажи.
Жизнь подкинула Вершинину запутанное таинственное преступление. Вячеслав понимал, как мало шансов раскрыть его спустя десять лет, но решил попробовать. Смущала позиция Зацепина. Тот без особой радости воспринял желание подчиненного.
— Такое дело, пожалуй, не по зубам нам при теперешней нагрузке, — сказал он. — Поезжайте в областную прокуратуру, посоветуйтесь. Я уверен — они поручат его старшему следователю.
Вершинин настаивать не стал, опасаясь, чтобы его действия не расценили как стремление «показаться» перед начальством. Оставалось убедить кого надо, что он и сам может справиться. На поддержку Зацепина рассчитывать не приходилось. В то далекое время Павел Петрович в этой прокуратуре не работал, ответственности за прошлое не чувствует, а за настоящее с него спрашивают каждый день. Позиция прокурора ясна: разреши он заняться следователю старым делом, тот волей-неволей отвлечется от сегодняшних, может не справиться с нагрузкой, нарушит сроки следствия. Зацепин никогда с этим не согласится.