— С этим Сафроновым встретиться бы неплохо, он наверняка может рассказать кое-что интересное, — вопросительно посмотрел Вершинин на Шустова.
— Он сейчас в МУРе работает, лет пять назад от нас в Москву перевелся. Можно пока отчет его в архиве поискать.
— А неизвестно вам, куда делся Купряшин и этот другой, как его?..
— У другого кличка Ляпа была, фамилия Корочкин. Нет их сейчас здесь. После того случая года через два, наверно, оба попались и с тех пор как в воду канули. Или срок отбывают, или просто не показываются здесь.
— Может, попробуем и сейчас начать с этой версии?
— Знаешь, Вячеслав Владимирович, — поморщился Шустов, — мы ведь совершим ту же ошибку, что и десять лет назад.
— Почему же? — удивился Вершинин.
— Тогда тоже взяли за основу одну версию и работали практически только по ней. И сейчас мы с тобой имеем одну версию, а уже говорим о тех двух как об убийцах. Не рано ли?
— Видите ли, Федор Андреевич, — Вячеслав тщательно размял отсыревшую сигарету и с трудом затянулся, — времени прошло много, и версия с Бедой самая реальная, по ней можно начинать работать сегодня же, материал есть. Другие у нас появятся, когда выясним, кто погибшая. Нам поможет областная прокуратура, а может, и управление внутренних дел. С управлением, я думаю, вам лучше договориться. А мы займемся вплотную Бедой и Ляпой…
Его слова прервал стук в дверь. Вошел дежурный по райотделу:
— Товарищ майор, жена ваша пришла, в дежурке ждет, интересуется, собираетесь ли вы домой.
— Иду, иду. Скажи, сейчас выходим.
Федор Андреевич собрал со стола бумаги и сложил их в сейф.
— Засиделись мы, жена, видишь, ревновать стала, попадет мне теперь, — усмехнулся он.
Они втроем вышли на улицу.
— Давай до утра, — сказал Шустов, прощаясь. — В основном мы договорились, а детали согласуем завтра. Кстати, я к тому времени постараюсь что-нибудь разузнать.
— Ну, пойдем-пойдем, завтра и договорите, — нетерпеливо потянула его жена.
— Обожди секунду, — Шустов потер лоб, что-то вспоминая. — Да, кто-то из односельчан рассказал мне тогда, будто к Беде незадолго до убийства приезжала незнакомая девушка, и ее видели с ним. Черт, отмахнулся я тогда от этих слов, а зря! — с досадой закончил он.
— Знакомьтесь, — Шустов указал на сидевшего в кресле рыжеватого мужчину лет тридцати.
— Капитан Вареников, — представился тот, вставая. Он энергично пожал Вершинину руку и улыбнулся. Крупные веснушки, казалось, делали его улыбку еще обаятельнее.
— Мой друг и, можно сказать, ученик, — продолжал Шустов. — Сам окуневский, начинал у меня общественным помощником лет десять назад, потом в милицию пришел работать, сейчас в управлении, в уголовном розыске. Приехал по делу, о котором у нас вчера разговор шел. Николай с нами его начинал, на месте происшествия понятым был, потом помогал по собственной инициативе. Энтузиаст, вроде тебя, как услышал сегодня утром наши новости, загорелся, побежал разузнать кое-что и, видишь, приехал.