Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков (Симкин) - страница 124
Вернувшись в Британию, Джонс сделал заявление для прессы. «Я прошел по деревням двенадцати колхозов. Я прошел через черноземную область, потому что это когда-то был самый богатый сельскохозяйственный район в России и потому что корреспондентам запретили туда ездить, чтобы они не смогли своими глазами увидеть, что там происходит. Везде я слышал крик: “Хлеба нет! Мы умираем!” В поезде я выбросил корку хлеба в урну. Ее мгновенно вытащил и жадно съел крестьянин».
Гарет Джонс
В газете Financial Times Джонс опубликовал статью о коллективизации как основной причине массового голода. Он писал об изъятии земли у более чем двух третей украинского крестьянства, лишившем его стимулов к труду, о борьбе с кулачеством, в ходе которой «6–7 млн лучших работников» были согнаны со своих земель, об изъятии у крестьян в 1932 году практически всего собранного урожая, о массовом убое скота из-за нежелания отдавать его на колхозные фермы, о его массовой гибели из-за холода и бескормицы на колхозных фермах и, наконец, об увеличении экспорта продовольствия из-за снижения мировых цен на основные экспортные товары.
На эти заявления Джонса ответил московский корреспондент The New York Times Уолтер Дюранти, которого Маггеридж называл величайшим из известных ему лгунов. «Русские голодают, но от голода не умирают», – так называлась его статья, опубликованная 31 марта 1933 года в The New York Times. В больших городах СССР еды достаточно, – уверял он, – ее не хватает лишь в отдельных местах – на нижней Волге, Северном Кавказе, Украине, однако и там уровень смертности вызван недоеданием, а не голодом. Публикации Джонса он назвал «злобной пропагандой». При этом сам он прекрасно понимал, что происходит – в опубликованном годы спустя секретном отчете для британского посольства Дюранти писал о 10 миллионах умерших от голода в «обескровленной Украине» (по уточненным данным, число жертв массового голода 1932–1933 годов составило около 4 миллионов).
Джонс вступил с ним в полемику. В своем письме в The New York Times он писал о журналистах, превращенных цензурой в мастеров эвфемизма, поэтому они вежливо называют «голод» «нехваткой продовольствия».
В конце письма он написал: «Надеюсь, либералы, негодующие по поводу любой несправедливости в Германии, Италии или Польше, выскажут хоть слово сочувствия миллионам крестьян – жертв преследований и голода в Советском Союзе».
После этого Гарет Джонс был объявлен лжецом аккредитованными в Москве западными журналистами, дуайеном колонии которых был все тот же Дюранти. Гарету Джонсу закрыли въезд в СССР, а чуть позже на основании сфабрикованных показаний обвинили в шпионаже. Вскоре Гарета Джонса убили во Внутренней Монголии, при вполне вероятной причастности к этому работников НКВД.