«По Москворецкому мосту в конце Балчуга проезжает целая кавалькада битком набитых машин, – писал Дьюла Ийеш. – Сидящие там англичане или американцы вооружены фотоаппаратами и блокнотами, а выражение лица у них такое удивленное, словно они находятся не на улицах большого города, а среди вигвамов какого-нибудь дикого племени».
В Москве, Ленинграде и Тифлисе открылись первые курсы гидов-переводчиков, которые должны были повсюду сопровождать интуристов и каждые сутки представлять подробные отчеты о пребывании, настроениях и высказываниях гостей. Путешествовавший по стране в 1934 году немецкий журналист Вальтер Аллерханд жаловался, что «везде между тобой и Россией стоит “Интурист”».
Приступили к ремонту гостиниц, предназначенных для приема иностранных гостей. Выступая на совещании по вопросам работы «Интуриста», секретарь ЦК Андрей Жданов рассказал о «курсе ЦК на то, чтобы не пускать в эти места советских граждан». К интуристам внимательно присматривались. Во-первых, чтобы выявить среди них шпионов, во-вторых, «неблагонадежных» из числа советских граждан, имевших с ними контакты, и, наконец, в-третьих – тех иностранцев, кто готов к сотрудничеству с советской разведкой. Последнее чаще всего происходило по идеологическим соображениям. Хранитель картинной галереи английской королевы Энтони Блант (1907–1983), посетивший СССР в 1935 году со студенческой группой, был завербован после опубликования восторженного отчета о поездке. О работе на советскую разведку этого члена «Кембриджской пятерки», в годы войны сотрудника контрразведки MI5, миру стало известно от Маргарет Тэтчер только в 1979 году.
Одно время собирались было формально передать «Интурист» в систему НКВД. Воспротивился Лаврентий Берия, после своего назначения на пост наркома (декабрь 1938 года) написавший Сталину, что «капиталистические туристические фирмы и враждебная нам печать этот факт постараются использовать для развертывания травли вокруг представительств “Интуриста”, будут называть их филиалами НКВД… отпугивать лиц из мелкой буржуазии и интеллигенции от поездок в СССР».
Политические изменения в стране отражались на работе «Интуриста». В случае обострения отношений с какой-либо из стран границы СССР были для нее закрыты, и наоборот: когда в 1933 году группу английских инженеров обвинили во «вредительстве и шпионаже», поток туристов из Великобритании оборвался, а после сближения с Германией туристов оттуда стало больше в десять раз.
Иностранцы в советской толпе выделялись, люди подозрительно оглядывались на их штиблеты и клетчатые пиджаки, а вдруг шпион. Вспомните знаменитый булгаковский роман и шепот Бездомного, оттащившего Берлиоза в сторону – «он никакой не интурист, а шпион. …Спрашивай у него документы, а то уйдет».