Источник проблем выяснили быстро, и обед оружейник встретил в карцере — глубоком подвале, специально вырытом для успокоения особо буйных каторжан. В чём была буйность новичка непонятно, однако, заступаться за него дураков не нашлось. Впрочем справедливости ради стоит отметить, что после того как через три дня синий от холода, недосыпания и неудобного положения оружейник вернулся в барак, его место занял недодушенный им ночной…
Ни дневные хозяева каторги, ни их ночные сменщики о моей роли в конфликте так и не прознали. Повезло, и для меня всё осталось по прежнему. Если можно считать везением неизменно тяжёлую работу, постоянный риск наткнуться на смертельный подарочек из тех, на которые богата ибирская земля, постоянное недоедание и необходимость ежесекундно гнать от себя дурные мысли, вытягивающие силы почище иных арканов. Правда, с последним стало немного полегче. Противостояние оружейника с "ночными" не выходило из головы, заставляя вновь и вновь мысленно к нему возвращаться, просеивая воспоминания сквозь сито логики.
Что-то было не так. Несмотря на всю жестокость той схватки, от неё так и несло чем-то ненатуральным, какой-то ложью и фальшью. И я долго не мог понять в чём дело. Вроде и претензии бандитов звучали весьма правдоподобно, и действовали в точности так, как привыкли, но всё равно что-то не то. Есть где-то подвох…
Итак, что имеем. В обход старших ночных, молодая, но наглая банда устраивает возню с никому неизвестным новичком. Угрожают ему, требуют ответить на какие-то вопросы… Тот сопротивляется, и ворьё не находит ничего лучшего, чем заявиться к нему ночью в барак. Для предметной беседы. Такое здесь уже бывало, и часто заканчивалось для жертвы членовредительством, а то и гибелью. Очень редко палач и жертва менялись местами. Да, редко, но бывало и такое. Странность в другом… Почему все пятеро матёрых душегубов вели себя как… неопытные юнцы? Вместо того, чтобы лишить оружейника манёвра, а то и вовсе связать, они устроили едва ли не великосветскую беседу… С поправкой на лагерные реалии, разумеется… Дальше и того хлеще, достали ножи, и вместо того, чтобы пустить их в ход, начали ими угрожать. Словно перед ними не битый жизнью воин был, а дамочка из столичного салона, которой покажи клинок, и она хлопнется в обморок.
Нет, когда дошло до дела, ситуация немного выправилась, и дрались они почти всерьёз. Тот же здоровяк, которого я вырубил, точно не спину новичку почесать своей спицей собирался, но всё же… всё же проклятое "почти" точно имело место. Реакция "ночных" всякий раз немного запаздывала, будто они преодолевали какие-то наложенные на них запреты. Например, ни в коем случае не наносить оружейнику тяжёлых увечий. В пользу этой гипотезы говорило и заплывшее отёками лицо любителя колоть в спину — увечье появилось уже после ночных разборок. Кому-то очень не понравилась несдержанность бандита, забывшего о приказах… Но тогда почему никто не вспоминает обо мне, раз уж именно я остановил мерзавца? Или про меня всё же не знают?