Так. Надо запомнить.
Через несколько минут на полу валялись все чайные ложки, топор для рубки мяса, только чудом не воткнувшийся ему в ногу, и шерстяная тряпочка неизвестного происхождения. Успокаивающе пахло ромашкой: рассыпанный ерсидский порошок стоял в кухне воздушной завесой. Да ещё сушёные финики не то выпали из буфета, не то свалились сверху. Собирая их обратно в полотняный мешочек, Саммерс наступил на крышку от жестянки с кофе, чертыхаясь, попробовал приладить обратно, конце концов прикрыл банку шерстяной тряпочкой и стянул аптечной резинкой.
Теперь он приступил к делу. Разбив яйца в стеклянный кувшин патентованного аппарата, поискал, куда воткнуть провод. Долго ругался, но нашёл розетку за корзинкой для хлеба. Что за урод сделал провод этой штуки таким коротким, так же просто нельзя. Нашли, на чём экономить. Потом как-нибудь надо приладить другой.
Металлическую крышку стеклянного кувшина, замок которой нужно было защёлкнуть в процессе взбивания, Саммерс вертел так и этак. Он уже пришёл к выводу, что крышка попросту не годится, как замок с тугим щелчком вошёл в паз.
Почему эта сволочь до сих пор не работает, думал он. А, нужно повернуть тумблер. Нет, стоп. Нужно повернуть сам кувшин. Наконец, снова раздался щелчок и кувшин прочно укрепился в эбонитовом основании.
Слишком поздно Саммерс понял: не стоило бросать скорлупу в мусорное ведро. Его не очень трясло лихорадкой, но болели кости, мышцы, он стал неуклюжим. Всё равно не попал бы.
И уж совсем глупо было, не отпуская прибор, тянуться поднять скорлупу с пола. Стоя в полусогнутой позиции, он успел задержать кувшин плечом и стоически вытерпел яичную жижу, стекавшую за шиворот. Поднял кувшин и спокойно утёрся кухонным полотенцем. Сунул голову под кран. Вытерся ещё раз. Попробовал вернуть в кувшин клейкую массу. Подумаешь, упало. Коммерсант вылил на сковородку всё, что удалось спасти, и стал полоскать полотенце под краном, чтобы вытереть пол.
Закончив это занятием, он выпрямился, с облегчением утирая заодно и лоб, неловко столкнул прибор локтем и тот с грохотом и звоном погиб навсегда.
* * *
Прибывший Женский комитет обнаружил посреди пыльной кухни подозрительное чистое пятно. На котором поскользнулась миссис Палпит, хотя доктор Бэнкс её предостерегала. Пыль, в которой дамы заподозрили нерадивую миссис Демолль, оказалась тонким слоем персидского порошка, раздавленная коробка от которого обнаружилась в мусорном ведре. Остатки порошка нашлись в сахарнице, а где теперь сахар, не знал никто. И не узнал, пока миссис Христодополуло не принесла новый. (Забегая вперёд: куда мистер Саммерс девал сахар, вообще никто никогда не узнал, а он забыл).