«Где, – шептал он запекшимися губами, – где? Найдите. Дайте».
Снилась какая-то мутная дрянь про подземный транспортный узел. Ему нужно было в Уинчендон, город игрушек, где когда-то пинкертоны так и не смогли арестовать миссис Фокс. Они были здесь, оба в резиновых фартуках и длинных чёрных перчатках, агент Спаниель прятал лицо за кожаной маской чумного доктора, но Джейк Саммерс не обращал внимания на сыщиков. Хозяин игрушечной лавки в Уинчендоне знал что-то важное.
Люди всё уходили и уходили в темноту со своим багажом, а у коммерсанта не было денег на билет, он был один, а кругом кромешная мгла, сквозь которую едва видны тёмные вагоны. Но ведь ему только добраться до игрушечной лавки…
Саммерс открыл глаза и чуть с ума не сошёл: в тусклом свете накрытого полотенцем ночника две страшные клювастые тени на стене трясли длинными, как грабли, когтями.
«Сошёл с ума», – отчётливо расслышал он свистящий шёпот.
Потом: «…выбросился из окна… несчастный молодой человек…».
И следом: «Они все выбрасываются из окна, не выдержав страданий…».
Коммерсант застыл, сжался, но они заметили и потянулись к нему, словно хотели поймать наощупь. В панике он шарахнулся, и тогда они схватили его мёртвыми руками.
– Чш-чш, чш-чш, котёночек, чш-чш!
– Всё-всё, миленький, всё-всё!
– Чш-чш, чш-чш! Миссис Палпит, однажды эта ваша длинная штука воткнётся мне в глаз! Целлулоидные колпаки так неудобны в помещении!
– Всё-всё, миленький, всё! Они единственное, всё-всё, что позволяет соблюдать хоть сколько-то безопасную дистанцию, миссис Грацци! Не дышите в мою сторону чесноком! И я прошу вас мне напоминать, а то однажды мы совсем забудем надеть эти ужасные резиновые перчатки!
– О да, они очень неприятные. Мне тоже кажется, что вы трогаете меня руками мертвеца. И ещё эти перчатки так пахнут. Чш-чш, чш-чш!
Так. Сначала хороший мальчик, теперь вот это. Склочная миссис Палпит, которая всегда косилась на него с неприязнью. Суровая поборница нравственности, которую он не знал по имени и вообще второй раз видел. Вздорная бабушка Христодопуло. Вот она правда. Старые кошки, старые кошёлки, словом, пожилые леди теперь ведут себя, как будто дороже него у них никого нет.
Если у Джейка Саммерса ещё оставались сомнения относительно положения своих дел, теперь можно было не обольщаться.
Ещё десятилетним сын гробовщика твёрдо решил: какой бы дурной и бессмысленной ни была его жизнь, умрёт он как мужчина.
Значит, так тому и быть.
Дамы не понимали, что выдают себя с головой, и коммерсант тоже старался не выдавать панику. Наоборот: делал вид, что их сюсюканье очень успокаивает. Прикидываясь спящим, он повторял про себя письмо компаньону. Нужно ещё дополнить вот здесь. Вот здесь поправить. А там уточнить. У него ведь уже не будет возможности сказать… он не успел додумать, как снова потянулись его схватить страшные клювастые тени. Он задержал дыхание, стараясь не выдать себя. Надо натянуть одеяло: может, тогда не заметят.