Это было ужасно.
Но хуже всего – Эмми. Эмми и доктор. Мало того, что это упрямые чертовки, которые творят, что хотят. Если с ними что-нибудь случится…
От этих мыслей Дюк на полном ходу въехал плечом в открывающиеся двери: они с отцом как раз выходили из здания станции. Потерев ушибленное плечо и стряхнув с пиджака старую краску, Дюк Маллоу спускался по ступенькам.
«Черт возьми, отец с таким упоением возится с креслом – а у меня не хватает пороха сказать ему, что дело горит! У нас нет времени!»
В эту минуту он понял, что еще кое-кто находится не в лучшей форме. Этот кое-кто не был в состоянии даже придумать мало-мальски приличное вранье, чтобы поторопить собственного отца.
– Папа, – Дюк повернулся к отцу, – я должен кое-что тебе сказать.
* * *
Сто раз М. Р. Маллоу обходил этот момент, не трогал его, берег, как чирей, но вот этот чирей созрел, распух, и теперь требовал незамедлительного вскрытия.
Надо сказать правду.
Во всяком случае, часть правды.
Эту часть, а именно то, что Джейк решил податься в детективы – и ни слова больше! – отец выслушал с интересом.
– Твой приятель всегда был беспокойным парнем, – философски заметил он.
Всю свою жизнь изобретатель высоко держал голову. Только сегодня, глядя на отца, Дюк вдруг увидел, что эта гордо поднятая голова, кудрявая, как у него самого, уже совсем седая, волосы поредели, кожа под подбородком ослабла, отец стал суше, слабее и ниже ростом, а взгляд его сделался беззащитным.
Он смотрел на сына с улыбкой – до того доброй и любящей, что М. Р. Маллоу едва не заплакал.
– Но как же, – продолжал отец, – как же ваш Форд? Что будет, если вы ему понадобитесь? Ты, кажется, говорил, что по контракту вы обязаны докладывать ему о каждом своем шаге?
М. Р. Маллоу вздохнул. Потеребил под шляпой кудри.
– Форда нет, сэр.
– Как это – нет? – отец рассмеялся, предвкушая хорошую шутку. – Ты же сам говорил, что если ваш контракт будет расторгнут….
Дюк стоял, держась за перила, в своем синем английском костюме, шляпе «Федора» мягкой итальянской шерсти, держа в руках скромную тросточку из Парижа.
Что за дурацкое свойство у отцов – спрашивать именно то, что спрашивать не нужно?
– …всех их Форд обобрал до гроша, – не успокаивался тем временем изобретатель. – Все эти люди пошли по миру, потому что пошли против него. А, сэр? А?
Он умолк. Несколько секунд смотрел в лицо сыну и, наконец, повторил упавшим голосом:
– А?
И тогда М. Р. Маллоу кивнул. Только кивнул – ничего больше.
Солнце по-прежнему светило через окно станции. Луч света лежал на ступеньках, пронизывая вокзал до самой мозаики на полу у кассы. В нем танцевали пылинки.