Месяц… Целый месяц уходит на то, чтобы убедиться в Котькином исцелении. Кто только её не смотрел. Какие только тесты, анализы и скрининги она не проходила. Такая слабая, что и не верилось, будто всё позади. Но в то же время переполненная надеждой, которая и давала ей силы — с каждым днём по чуть-чуть, по капельке. К декабрю моя девочка практически окрепла, а у врачей не осталось ни единого повода мучить её и дальше. Хотя, конечно, её случай и теперь представляет большой интерес для науки. Да, Котька не первая, с кем на четвёртой стадии случилась ремиссия, но каждый такой случай исключительный, как ни крути.
— Саша, ну где тебя носит?!
Сверяюсь с часами. Ух ты ж чёрт! Я и впрямь заработалась.
— Я в офисе, а что?
— В офисе она! — передразнивает меня Победный. — Давай домой дуй. У нас тут… сама увидишь.
Борис отключается, я равнодушно смотрю на трубку, но куда-то бежать не спешу. После нескольких недель эйфории, вызванной Котькиным выздоровлением, меня накрывает волной чёрной апатии. Я не могу спать, не могу нормально питаться, не могу связно мыслить, отчего страдает работа. Меня ничего не радует. Я ничего не хочу. Брожу привидением по офису, хотя от меня нет никакого толка. И на этом всё… Иногда мне кажется, я слышу детский плач. Тоненький, будто мяукающий, плач младенца. Быть может, я схожу с ума. Прямо в эти секунды. Но даже это меня не пугает. Я бы с радостью погрузилась в какую-то другую реальность. Ту реальность, где не существует боли и разъедающего, подтачивающего хребет чувства вины едва ли не перед всеми.
Мое внимание рассеяно. Поэтому домой я еду медленно-медленно, нарываясь на недовольство других участников дорожного движения, выраженного в нетерпеливых сигналах, невротическом подмигивании фар и характерной жестикуляции вынужденных меня объезжать «гонщиков». Стоит выйти из лифта, как на меня обрушиваются звуки набирающей обороты вечеринки — музыка, смех и звон бокалов. Толкаю дверь, снимаю туфли и прохожу вглубь квартиры. В коридоре едва не сталкиваюсь с пританцовывающим Победным. Знаете, одно время было у меня подозрение, что он каким-то образом узнал про нас с Олегом, уж слишком пристально Боря на нас смотрел. Слишком въедливо. Но потом меня накрыло плотней, и стало вообще плевать. А теперь, вот, почему-то вспомнилось.
— Привет. По какому случаю праздник?