И неторопливо пошел по коридору в конец, где стояла урна. Фурашов улыбнулся: в точку, выходит, попал — угадал, что спектакль… Но тут же подумал о другом: «Генерал Сергеев сам хочет дать задание… Интересно, какое! И как он выглядит теперь?..»
2
Сидя за столом, Фурашов услышал, как позади стукнула дверь, и, еще не видя вошедшего, понял, что вошел кто-то высокий, к тому же начальство: Адамыч и Бражин завозились за своими столами, Танков торопливо встал, вытянулся. В следующий миг Алексей услышал густой, накатный баритон:
— Ну, где он тут? Где наш новый сотрудник? Здравствуйте, товарищи! Садитесь.
У Алексея екнуло в груди: он — Сергеев! Баритон, выходит, только загустел, покрепчал… Вставая, лихорадочно решал: «Как держать себя?..» И не успел додумать, принять решение, как Сергеев надвинулся, прямо за столом обнял за плечи:
— Здравствуйте! Здравствуйте, Алексей Васильевич! Рад видеть! — Держал Фурашова длиннопалыми сильными руками за плечи. — Вы совсем молодцом! Время берет вас и не берет! Да, пути-дороги… Поразбросали однополчан по весям и городам. Но иногда и сводят.
— Мир тесен, говорят…
— Правильно! Ну, пойдемте, пойдемте. — Он легонько подталкивал Фурашова к двери. Обернулся к Танкову: — Извините, уведу Алексея Васильевича ненадолго.
— Пожалуйста, товарищ генерал, — почтительно откликнулся Танков. — Вижу, фронтовое братство…
В кабинете, куда они пришли, спустившись на этаж ниже, генерал усадил Фурашова.
— Садитесь и рассказывайте. Десять лет почти! Так? Я ведь вас обнаружил в Кара-Суе. Случайно! Кадровики списки докладывали… Дайте, говорю, личное дело. Увидел — полк, дивизия, время совпадают. Думаю, он! И академию закончил — то, что надо!
— Говорили мне о вас, когда вызвали перед назначением сюда… Но, признаться, не думал, что это — вы.
— Поди, недовольны, Алексей Васильевич? Известно мнение некоторых инженеров: полигон, мол, — живое деле. Испытания! Интересная, перспективная работа… Так?
— Не знаю еще… Георгий Владимирович. — Сказал и подумал: «Да уж чего там — не знаю! И такие мысли приходили!»
Глаза Сергеева, улыбчиво веселые, прищурились понимающе. Генерал положил руку на колено Фурашова. Пальцы непомерно длинные. Но все в нем пропорционально — по высоченному росту. Примирительно сказал:
— Ну ладно. Об этом после поговорим. Сначала о житье-бытье рассказывайте.
Только, пожалуй, сейчас, с этой встречи, Алексей ощутил по-настоящему — за все дни, пока шла колгота с новым назначением там, в Кара-Суе, а после здесь, в Москве, устал от напряжения, треволнений, раздумий и был возбужден, но держался. А усталость почувствовал, как ни странно, сейчас. Ясно — расслабился, ощутил еще не осознанную до конца уверенность: Сергеев рядом, — значит, будет все в порядке. И видно, под эту расслабленность, раскованность как-то легко, без грубоватой обнаженности (сам чувствовал — хорошо!) поведал и сложную и несложную свою историю с того момента, когда на исходе сорок четвертого, уже в боях на восточной равнине Венгрии, вышел из-под начала Сергеева, получив назначение командиром дивизиона в другую артиллерийскую дивизию.