Группа людей медленно отошла от ракетного поезда в глубину площадки. Глуховато рыкнул двигатель, и тягач дал задний ход, попятился. Прицеп с ракетой катился дутыми колесами прямо к установке. Метельников только теперь увидел это приземистое металлическое сооружение. Кто-то тотчас выкрикнул: «К бою!» — и четверо в черных комбинезонах выбежали из леса, бросились врассыпную вокруг прицепа. Тягач откатился и, набрав скорость, промчался мимо, без кузова, со скошенной позади металлической тарелью. Теплый бензиновый запах ударил в лицо Метельникову.
От прицепа с ракетой посыпалось торопливо:
— Готов!
— Готов!..
И, словно боясь отстать от этих скорых коротких докладов, уже знакомый командирский голос бросил:
— Подъем!
Взвизгнул, захлебнувшись, электропривод лебедки и ровно заработал. Вздрогнул прицеп, и нос ракеты медленно поплыл вверх.
«Так вот зачем капитан Карась последние дни торопил нас с проволочным ограждением! — мелькнула у Метельникова догадка. — Конечно же, такую штуку надо скрывать от посторонних глаз».
Не спуская взгляда с ракеты, все выше вздымавшейся на установке, Метельников пошел по бровке прямо к людям, стоявшим на площадке.
И может быть, потому, что внимание всех на площадке было тоже занято ракетой, на Метельникова никто не обратил внимания. Над всеми в группе на целую голову возвышался узколицый в плащ-пальто генерал.
Ракета вздыбилась, щелкнул и выключился привод, маятником ходил из стороны в сторону нижний, свободный конец ракеты; и, наверное, от этого на секунду показалось: нос ракеты в свежей утренне-шелковистой голубизне неба медленно заваливается. «Закрепляй», — спокойно скомандовал тот, кого Петр раньше не видел, но чей голос слышал, — им оказался невысокий, скуластый, безбровый сержант в черном комбинезоне, таком же, как и на всех солдатах. Номера бросились стремглав к установке, двое удерживали корпус ракеты, третий быстро крутил ручку подъемника.
— А расчет работает — любо посмотреть! Не оправдываются, Борис Силыч, опасения!
Тот, к кому обратился генерал, был штатский, в распахнутом светлом габардиновом макинтоше, молчаливый, как оценил Метельников, — шишка. Под темным костюмом — белая рубашка. Он с торопливой, извиняющейся улыбкой проговорил:
— Да, да, признаться, восхищен.
Рядом, тоже штатский, в шляпе и плаще, повернулся, будто его ненароком укололи:
— Но, Борис Силыч, генерал Сергеев забывает — расчет особо тренирован! Как будет с другими — посмотрим!
— Да, да, тоже резонно.
— Научим! — сказал генерал. — Солдат наберем молодых, грамотных — орлов! Подойдем поближе. Кстати, успели записать, Алексей Васильевич? — обратился он к подполковнику, ближе всех стоящему к ракете.