Наступила гробовая тишина. Все ждали взрыва, который всенепременно за этим последует. Глядя, как по высокому лбу напарника, медленно сползает снег, меня начал пробирать смех. Причем, не тихое хихиканье. Я уже захлебывалась, пытаясь зажать рот ладонями в мокрых варежках. На меня начали подозрительно коситься. Брезгливо стряхнув с лица подтаявший снежок, Антонов прицельно глянул на меня.
— Твоих рук дело? — Все кивнули. Я возмутилась. Вот это да! Единогласная подстава!
Резко наклонившись и набрав в руки снега, Антонов бросился ко мне. Видя такое дело, я рванула прочь. С криками, визгами и смехом (в основном моими), мы носились по округе. Пораженные купидонцы, застыли изваяниями, и их приходилось оббегать.
Первой не выдержала Алла Афанасьевна, когда Антонов целя по мне, промахнулся, и залепил ей прямо в лицо.
— А ну, ребята, бей неприятеля!
И пошла потеха. Народ, видимо, решил отыграться перед Антоновым за все неприятности, и усердно метал в него снежками. Тот ловко уворачивался, и отвечал с удвоенным энтузиазмом. Но ребята взяли численностью. Не без моего посильного участия. Общими усилиями, погребя Антонова под снежной насыпью, все стали расходиться. Я немного потопталась над курганом, и начала откапывать напарника. Ну, вроде как, без него с заданиями, будет потруднее.
Отчистив антоновскую мордашку от снега, притормозила. Сейчас, все зависит от того, что он скажет. Если опять все обгадит, дальше освобождаться будет сам.
Вот он открыл глаза, уставился в небо, вздохнул…
— Хорошо-то как.
— В смысле? Мне оставить все как есть? — Я, прямо растерялась.
Перевел взгляд на меня, опять вздохнул.
— Ерофеева, ты сплошная нелепость. Выкапывай уж, спасительница.
Мокрые, до корней волос, мы ввалились в холл, и двинулись к шефу. Где-то на середине пути, я поняла, что чего-то не хватает. Антонова. Оглянулась. Он стоял посреди коридора, и задумчиво оглядывался. Да, изменения определенно есть: встречные, улыбались ему. Я хмыкнула. Лед тронулся. Главное, что бы он их не обгавкал. По привычке.
Из директорского кабинета меня отправили к Алле Афанасьевне. Якобы, по важному делу. На деле же, чтобы не мешала обсуждать «важные, мужские вопросы». Ну-ну.
— Тук, тук, Алла Афанасьевна. Мне сказали, я нужна Вам?
— Ох, как воздух, милая. Как воздух.
Хорошо, что я не крашусь. Глядя, как секретарь поправляет подтеки туши, и накладывает пудру, я ей посочувствовала. Валяние в снегу, никакому макияжу на пользу не пойдет.
— Да, Томочка, — сказала она, убирая зеркальце в ящик стола, — у меня к тебе дело. Скоро Новый Год…