, – говорил о Рерихе композитор Игорь Стравинский. Мнение автора «Весны священной», декорации для которой Рерих создал еще до Первой мировой войны, могло бы стать достойной эпитафией на надгробии в национальном пантеоне. Однако по воле судьбы и законов РФ прах Рериха покоится сегодня в урне, которая является частью Государственного музейного фонда и хранится в московском Музее Востока. Подобно мумиям египетских фараонов, его пепел – это предмет особого экспонирования, охраняемый заклятьями грозных теней истории России XX столетия – века, который Рерих хотел сделать веком своей оккультной эскапады. Она, впрочем, действительно состоялась, так как время катаклизмов требовало пророков, визионеров и духовидцев.
Один из них – современник Рериха, живописец из Богемии Франтишек Купка, сын бедного нотариуса. Нужда заставила юношу брать уроки мастерства у шорника, который оказался спиритистом и разглядел у ученика дар медиума. Подобный навык связи с потусторонними силами оказался чрезвычайно полезным на закате XIX столетия: большие гонорары позволили оплатить обучение в Академии изящных искусств в Вене. А знакомство с элитой открыло Купке двери мира искусства Австро-Венгрии и Германии. Тем более что медиум был вдобавок и теософом и задачу художника видел в раскрытии вселенской истины. Купка утверждал, что совершает, как тогда говорили, «астральные путешествия по Вселенной». Он считал, что паранормальные способности позволяют ему познать суть реальности. Визионерские открытия он воплотил в целой серии работ, проникнутых темой оккультного опыта, восточного эзотеризма и трансцендентальной медитации. На этих ярких полотнах вспыхивают соцветия символических лотосов и сияют ослепительными красками силуэты гопурамов – вишнуитских храмов Южной Индии.
А вот и другой именитый современник – Пит Мондриан. В 1901 году этот голландский художник, похожий на бородатого волхва, переживая духовный кризис, порывает с традиционным кальвинизмом и углубляется в чтение книги теософа Эдуарда Шюрре «Великие посвященные». Это настолько ошеломляет, что он вступает в Теософское общество, идеи которого становятся отправной точкой для авторского метода Мондриана. В своей мастерской, словно икону, художник вешает портрет Елены Блаватской: по словам Мондриана, она учила, что космическая гармония, истина и красота едины. Голландец начинает исповедовать идею «половой геометрии», где вертикальная линия, или активный и подвижный дух (обозначаемый индуистским термином «пуруша»), объявлялась мужской, а горизонтальное поле, или космическое пространство – материя («пракрити»), женским. В дальнейшем Мондриан прозревает ауру цветов высшей реальности и уносится к мирам астральных проекций.