Хедвиг и прекрасная принцесса (Нильсон) - страница 29

– Он что-то сломал ещё? – спрашивает она.

– А? Что? – Стигбьорн поднимает глаза. Он чем-то озабочен. На лбу морщины.

– Ларс. Он что-то сломал, кроме запястья?

– Нет, – отвечает Стигбьорн, и уголки его рта растягиваются. – Во всяком случае, мне об этом неизвестно.

Стигбьорн поворачивается к окну. Отсюда видно почти весь школьный двор. Несколько шестиклассников до сих пор на улице, хотя звонок прозвенел. К юго-востоку угадывается роща. Странно думать, что директор был здесь всё время, что Хедвиг ходит в школу, и видел, чем она занималась на переменах. Как-то это неприятно. Всё равно как если бы кто-то знал про тебя что-то позорное, вроде того, что ты приходишь спать к маме и папе, хотя тебе девять лет, или что у тебя грязные трусы.

Директор сидит, как в забытьи, и долго-долго смотрит в окно. Хедвиг шкрябает стулом по полу.

– Мне можно идти?

Директор снова смотрит на неё:

– Я хотел тебя кое о чём спросить, Хедвиг.

– Да?

Он теребит в руках записку и, кажется, не может подобрать нужных слов.

– Я хотел спросить тебя, а как у вас на уроках с дисциплиной?

Хедвиг замирает. Она пожимает плечами:

– В каком смысле?

– Ну… шумно у вас или как?

– Да нет, обычно.

– Ясно.

Стигбьорн снова глядит в окно. Осины покачивают длинными тонкими талиями, а ёлки взъерошились в ожидании скорых холодов. Стигбьорн смотрит на часы.

– Ну что, пора нам закругляться. Урок уже начался – и у тебя, и у меня.

– Да.

Стигбьорн кладёт записку в верхний ящик стола.

– Передай маме, что я устрою встречу для всех, кто интересуется самочувствием Ларса. Как можно скорее.

– Конечно.

Они выходят, Стигбьорн запирает дверь. Он идёт к кабинету шестиклашек, а Хедвиг – на лестницу. Но, прежде чем спуститься, Хедвиг кричит:

– Стигбьорн?

– Да?

– А Ларс говорил, что мы шумные?

И тогда Стигбьорн улыбается. Его круглые щёки лоснятся, как яблочки.

– Нет, не говорил. Он говорил, что вы хорошие, очень хорошие. Это я просто спросил, потому что…

– Потому что что?

Стигбьорн прикусывает губу, ищет нужные слова. А потом, сморгнув, кивает – так, словно в жизни всё понятно, очевидно и идёт своим чередом.

– Просто потому, что я директор.

– Ясно.

– До свидания, Хедвиг.

– До свидания.

Шмотки рыбы в тесте толстые и резиновые, как подошвы, сама рыба под кляром серая. То, что положили, надо съесть до конца, иначе не пустят на перемену. Хедвиг и Линда ковыряются в тарелках, передвигают рыбу, сгребают в кучки горох, меняют его местами с картошкой. Иногда они заставляют себя проглотить крошечный кусочек, величиной с ноготок. Мелодично звенят ножи и вилки.