Кай немного расслабился и украдкой выдохнул. Сам будучи хорошим воином, он видел, что седой — великолепный боец. И очень опытный, судя по правильным узлам на рукавах, которые сейчас мало кто умел вязать, как следует. Если бы дело дошло до схватки, то даже им вдвоем — Сантели и Каю — оказалось бы тяжело выстоять против бретера. Не потому, что они хуже. Просто здесь, без доспехов, в тесноте кабацкой гульбы, мэтр был в своей стихии, привычный к стремительной резне на городских улицах, при свете факелов или в густых тенях переулков.
Кай коротко помолился про себя, припоминая символ веры из свитка «Первооснов». Кажется, все складывалось более-менее успешно.
* * *
Ботинки стучали по мостовой, точнее по поверхности, которая частично включала в себя элементы мостовой. Камня оставалось немного, его сильно растащили на постройки и прочую бытовку, пока вандализм не запретили лучшие люди города. Однако многослойная «подушка» из щебня и песка осталась, она хорошо дренировала влагу, так что даже в дожди ходить по улицам Врат было куда приятнее, чем просто по земле.
Лена топала к пекарне в твердом намерении купить пирог. Большой, свежий, с мясом. Хлебопеки обычно делали с вечера небольшой запас свежей выпечки для бригад, которых угораздило вернуться с промысла за полночь. Девушка рассчитывала на некоторую премию от Матрисы за удачную операцию с чисткой шва и решила пуститься во все тяжкие, проедая премию авансом. Против этого решения имелось немало возражений, начиная с позднего часа и заканчивая простой житейской мудростью — не тратить еще не полученные гроши. За — голод, желание нормально поесть, не пробавляясь вынужденным веганством, и самое главное — «зажевать» тоскливую печаль. За неимением кофе и шоколадки.
Было тихо, очень тихо. Большая часть жителей Врат или уже легла, или готовилась отойти ко сну. А те, кто бодрствовал, скрывали ночную жизнь за прочными стенами и плотными занавесями. Как Матриса. которая наверняка снова принимает Профит у очередной бригады в одном из дальних складов. Только в стороне, где располагался бордель Достопочтенного Жи, снова шумно гуляли, с воплями и магическими шутихами. Видно кто-то хорошо заработал и торопился спустить все на корню, до последних портков.
Психология «смоляных» вообще была схожа с солдатской. Каждый из них мог умереть в любой момент, невзирая на любые предосторожности, поэтому мало кто копил, откладывая на старость или черный день. Пантократор дал, Пантократор еще даст, если будет на то Его воля. А хоронить деньгу в сундуке, значит дразнить смерть, намекая на ее слабость. Так что на общем фоне ярко выделялись отдельные скопидомы вроде Сантели, который, казалось, воспринимал работу в подземельях как сколачивание стартового капитала для чего-то большего. Впрочем, последний год бригадир работал в основном на уплату долга перед борделем за убийство двух самых доходных работников.