За минувшие дни она открыла для себя новый аспект бригадной работы — тщательное планирование, закупки разнообразного инвентаря, желание избежать всевозможных проблем, устранив саму возможность их появления. Сейчас же оказалось, что поход за Профитом — это все перечисленное плюс каторжная работа. Немыслимый, изнурительный ад монотонного движения, когда тебе уже плевать на любую опасность. Хочется просто лечь и сдохнуть, потому что даже смерть кажется проще, чем еще несколько шагов такой дороги. И еще немного. И еще. Когда позади лишь туман и пыхтящий Бизо, над головой тусклый солнечный диск, который тонет в облаках, а впереди щит Айнара, повешенный на ремне за спиной дезертира.
Лена прежде никогда не видела болот, лишь представляла их по фильмам. Это больше всего напоминало «Бесконечную историю» пополам с «Дорогой ярости». Сплошное море грязи, чередующейся с полосами более-менее чистой воды, а сверху все прикрыто коричнево-зеленым ковром из спутанной растительности. Трава обычная, трава длинная и короткая, трава с гладкими стеблями, с колючими стеблями, с побегами, похожими на кинжалы или того хуже — «егозу». Тростник, достающий до пояса, растущий плотными рощицами и скрывающий мириады мух. Лианы, скручивающиеся под ногами коварными петлями, переходящими в плотные клубки, похожие на вязанки крысиных хвостов. Там жили пауки с ладонь величиной, их яд не смертелен, но оставлял после себя скрюченные суставы и хроническую боль на долгие годы. Иногда в стороне скользила серо-зеленая полоса — значит, спугнули змею. Пару раз встречали небольших пиявок, одну Зильбер выудил из собственного сапога, тварь успела впиться в кожу и впрыснуть антикоагулянт, так что теперь «брат-солдат» хлюпал сапогом, полным собственной крови.
Бригада шла, вытянувшись в цепочку и связавшись двумя веревками. Сантели первый, Шарлей замыкал. Через неравные промежутки времени, повинуясь каким-то своим соображениям, Зильбер доставал из мешка тонкие вешки, привезенные с собой, в телеге, и помечал путь. Каждую третью или четвертую заговаривал Бизо, оставляя метку, чтобы потом найти в тумане.
— Привал, — тихо скомандовал Сантели, откладывая шест.
Айнар оглянулся, проверяя, услышали ли позади идущие. В болотных испарениях желтые стекла его очков казались непрозрачными, словно глаза подводного чудища.
Лена хотела было скинуть понягу, но вовремя остановилась, вспомнив, что к раме примотан «вьетнамский сундучок», который шмякать не нужно. Именно ящик с медикаментами причинял медичке основную долю страданий. Елена, поглощенная сборами и экспресс-освоением дорожной премудрости, совершенно не подумала о том, как будет нести одновременно и понягу, и ящик. Никто, разумеется, за нее об этом думать тоже не стал, поскольку человеку виднее, как обвешивать себя снарягой. В итоге сундучок пришлось нести через плечо на ремне, а затем, на втором привале, примотать к поняге, поверх остального. Ящик перестал болтаться под руками и колотить в бок, зато окончательно сместил центр тяжести далеко за спину, отчего приходилось склоняться вперед, нагружая поясницу. Спину уже сводило болью и мелкими судорогами, несмотря на пояс корсета. Дальше наверняка будет хуже.