Бронка притерпелась уже к своему новому положению. Она заботилась о малышке, была благодарна Зенеку за его любовь к ребенку. Старики также примирились с судьбой. «Божья воля!» — твердили они и ласково смотрели на внучку. В семье воцарилось спокойствие. Было по-домашнему уютно и хорошо. Ханя была особенно привязана к Зенеку, увидев его, жмурила глазки и беззвучно смеялась. Он брал ее на руки, щекотал небритой щекой и укачивал, мурлыкая странные мелодии собственного сочинения.
Вечером, как обычно, Зенек доставал из тайника оружие и шел на свой добровольный пост. Он был убежден, что ходит не напрасно.
Из окрестных деревень доходили вести об убийствах, грабежах, поджогах. В округе действовало по крайней мере шесть вооруженных банд. Их командиры считали себя героями, борющимися с коммуной. С неизменной жестокостью они убивали пепеэровцев, милиционеров, даже учителей или безоружных крестьян, которые имели несчастье не угодить им. Особенно известным стал Гусар. В его банде как будто был и Лех Каспшак, который после ареста отца ушел в лес. Известен был и Запас, рыжеволосый Запас — Бенек Валях.
Зенек удвоил бдительность.
* * *
Хелька, как и обещала, приехала к ним в воскресенье, всем привезла подарки. После обеда они с Зенеком пошли к реке. Поля по обеим ее сторонам лежали уже пустые, зеленели только картофель и свекла. От реки веяло осенним холодом. Они уселись на берегу, смотрели на ивы, которые за эти годы так разрослись, что почти заслонили реку.
— Надумал? — спросила Хелька внезапно.
— Ты о чем?
— О свадьбе.
— Да. Женюсь на тебе. Свадьбу, однако, справим только весной. Может, на пасху.
— Почему? Ведь можем на рождество.
— Не спеши. Пусть все это как-то уляжется.
— Что уляжется?
— Ну все…
Для виду она немножко надулась, но была довольна.
— Если бы раньше надумал, мы уже могли бы иметь такого ребенка, как Ханя.
— А что ты так спешишь с ребенком?
— А когда я буду детей воспитывать? Когда мне будет пятьдесят лет?
— Тоже правда, — признал Зенек.
Дома они сообщили о своем решении. Отец встретил его без удивления, мать захлюпала было носом, а Бронка только смотрела на них исподлобья, но не обмолвилась ни словом.
Но когда брат возвратился со станции, Бронка перехватила его в сенях:
— Зенек, ты действительно женишься на Хельке?
— Да. А почему ты спрашиваешь? — удивился он.
— Я только так… Понимаешь, мне интересно… интересно, не будет ли тебе мешать… не будет ли тебе мешать, что она, знаешь… что у нее было столько до тебя…
Зенек нахмурил брови, комок подкатил ему к горлу. Хотелось оборвать сестру, однако он произнес спокойно: