Она подбежала к нему и уткнулась лицом в его грудь:
— Ох, Зенек, прошу тебя, не говори об этом никому!
— А зачем мне говорить?
— Ты ведь знаешь, какой Генек хороший.
— Да, и такой же несчастный, как я.
— Я бы за него пошла хоть сегодня, да боюсь, старики не согласятся. А Генек гордый, сказал, что не женится, пока не вылечится. Значит, после войны.
— Вот и жди. Ему уже сейчас нужно лечиться.
— Тебе легко говорить!
С этого дня они часто разговаривали о Генеке.
* * *
Осень брала свое. Куда ни пойди, дороги развезло, жидкая грязь хлюпает под ногами. Дождь лил уже две недели. Зенек скучал, бесцельно слонялся по избе из угла в угол. Даже читать не хотелось. В голову лезли мысли о Хельке: то хотелось пойти к ней, то снова нападала робость. Что ей сказать? Что пообещать? Он вдруг засомневался: действительно ли она говорила искренне тогда, придя к нему? И все-таки он решился и отправился к ней.
Хелька встретила его так, словно они только что расстались, прижалась к нему, а Зенек стоял неподвижно и молчал.
— А я в Варшаву ездила и кое-что для тебя привезла. Поцелуешь?
— Если заслужишь, — буркнул он, садясь у стола.
Она открыла шкаф и вынула новенький парабеллум. Он оцепенел.
— Ну как, теперь поцелуешь?
Не говоря ни слова, он обнял ее и поцеловал в губы.
— В Варшаве достала?
— Да.
— И не боялась?
— Нет. Ради тебя я ничего не побоюсь.
Он нетерпеливо разобрал пистолет, затем собрал, взвешивая его в руке, целился, глядя в зеркало, потом опять начал разбирать, внимательно ощупывая каждую деталь.
Хелька вначале с радостью смотрела на его просветлевшее лицо, но потом его увлеченность стала вызывать у нее досаду.
— Для тебя, я вижу, пистолет важнее, чем я?
— Нет! — Он обнял ее.
* * *
Война шла к концу. В деревне поговаривали, что немцам здорово досталось в России. Большинство радовалось этому, но были и такие, кто ворчал, что англичане и американцы все тянут и тянут со вторым фронтом, а большевики тем временем подбираются к Польше.
Пошли слухи о партизанских отрядах, созданных коммунистами. Говорили, что партизаны вооружены до зубов и что среди них много русских. Однако Зенеку что-то не приходилось видеть их, а людской болтовне он уж давно не верил. Но коммунисты, несомненно, не теряли времени зря. В ряде мест партизаны взорвали эшелоны, направлявшиеся на фронт, а также несколько мостов. Люди оценили это: молодцы, не сидят сложа руки, бьют фрицев, аж клочья летят.
Однажды Каспшак пригласил к себе Матеуша и стал уговаривать его создать один общий отряд. Матеуш категорически отказался.
— У вас своя цель, — объяснил он настойчивому собеседнику, — а у нас своя. Немцев бить можно и вместе, а ребят своих тебе не отдам!