Он содрогнулся при одной только мысли об этом.
И Зенек снова и снова раскладывал на лошадиной попоне оружие, тщательно чистил и смазывал, разбирал и собирал, проверял работу механизмов, пересчитывал патроны, потом снова прятал оружие в хитроумный тайник. Держа в руках автомат или пистолет, он чувствовал себя прежним Зенеком, каким он был всего несколько месяцев тому назад. Не хромым придурком, а сержантом Бруздой. Сержантом? Какой из него, собственно говоря, сержант? Даже команду подать как следует не умеет. Зенек часто провожал взглядом Матеуша, когда тот вел парней к военному коменданту, слушал, как тот подает команды. Он, сержант Брузда, так бы не сумел.
Верно, что он стрелял как никто другой. Каждая его пуля попадала точно в цель, об этом знали все, а скоро узнали и красноармейцы. Однажды они дали ему пистолет и предложили попасть в небольшое зеркальце, установленное на другом конце двора. Он выстрелил и увидел, как оно разлетелось на мелкие осколки. Красноармейцы от восхищения даже зачмокали. Потом ему дали автомат, и он разрезал очередью пустую консервную банку ровно посредине. Демонстрировали свое мастерство и другие, но никто не мог сравниться с Зенеком. Эту забаву прерывал, как правило, старшина. Ругаясь, он грозил, что доложит капитану. Солдаты послушно расходились, но на другой день все начиналось сначала.
Вскоре рота отправилась на фронт и в деревне опять наступила тишина. По вечерам не было слышно ни баяна, ни дружного пения русских.
Красноармейцы перед уходом попрощались с Зенеком, посочувствовали ему, что он не может идти на фронт. Странно, но он не переживал из-за этого, смотрел на свою искалеченную ногу и грустно улыбался.
Генек сделал предложение Галине. Родителей это не удивило: Матеуш в разговоре со Станкевичем не раз упоминал о том, что Генек умный парень и далеко пойдет. Впрочем, старик с некоторых пор сам заметил, что его дочь, увидев товарища брата, краснеет. Предложение Генека он выслушал спокойно, однако с ответом не торопился, поглаживал усы и смотрел то на Генека, то на Галину:
— А ты хочешь выйти за него замуж?
Девушка кивнула головой и покраснела, потом взглянула на Генека. Тот был бледнее обычного, нервно курил и выжидающе смотрел на старика.
— Ну что же, бог с вами… Дело ваше.
Генек пожал Станкевичу руку. Галина продолжала молчать.
— Свадьбу сыграем не раньше рождества? — вмешалась по-деловому в разговор мать Галины.
— Да, пожалуй, — сказал Генек.
Зенек сидел молча, не знал, радоваться ему или нет. А впрочем, какое это имеет значение?
— Вот и породнились, — вывел его из задумчивости голос Генека.