— Верно, — подтвердил с нескрываемым отвращением Самойлов. — Примерно такая же игра, такие же маневры продолжаются и здесь!.. Я пока еще не вмешиваюсь, а собираю обличительный материал. Не сегодня-завтра приедет товарищ Сергеев — вдвоем будет легче… А ведь Башкирия получает от Москвы значительную помощь: до конца девятнадцатого года будут отпущены кредиты до ста пятидесяти миллионов рублей. Отгружено сорок две тысячи пудов зерна.
— Кэжэну, Кэжэну дайте скорее хлеба! — воскликнул с пылкой непосредственностью Трофимов. — Рабочие на приисках и на заводе, бедняки в аулах голодают.
— Вот товарищ Сергеев — его до сих пор называют партийной кличкой Артем — и станет возглавлять специальную организацию «Башпомощь». Он член партии с девятьсот второго года, выдержанный коммунист-ленинец.
— А вы, Федор Никитич, где работали после революции?
Самойлов скромно потупился.
— Моя партийная жизнь еще невелика. Но я счастлив, что сравнительно давно знаком с Владимиром Ильичем Лениным. А после революции, до приезда сюда, был председателем Иваново-Вознесенского Совета.
Они беседовали у затихшего самовара всю ночь, уже рассвет начинался, серый, мутный, когда Трофимов поднялся.
— Утомил я вас, Федор Никитич, извините.
— Да что вы! — протестующе затряс бородою Самойлов. — Я так рад встрече!
— Теперь я буду чувствовать себя увереннее! — признался Трофимов. — Но знаете, товарищ Самойлов, когда меня остановил джигит, я сперва подумал, что это провокация. Лишь память о Кинябае меня успокоила.
— Здесь всякое могло бы случиться… Но есть и честные люди, тот же Кинябай, — они с глубокой верой относятся к советской власти… Боятся! Прячутся до поры до времени, Заки Валидов коварен и жесток, весь Башревком подчинил себе. Юмагулов не выходит из его повиновения.
— Вполне с вами согласен, — заверил его Трофимов и простился.
Город благодушно спал, но Трофимов шагал по улицам, как по полю боя.
Едва Николай Константинович вернулся в Кэжэн, и не помылся толком, и не позавтракал, а в горницу уже вбежал взволнованный, запыхавшийся Загит.
— Товарищ Трофимов, как вы могли согласиться? В Сакмаеве нет и подходящих домов для кантонных учреждений, и квартир для работников…
— Погоди! Объясни, в чем дело, — с укоризной сказал Трофимов, вытаскивая из сумки бритву, помазок, мыло. — И при всех обстоятельствах надо, браток, здороваться.
— Здравствуйте! — осекся Загит.
— Здравствуй, браток! Как здоровье супруги? Передай ей привет! И объясни: чем тебе не нравится здешняя квартира?
— Дело не во мне, Николай Константинович, а в учреждениях, в том числе и ЧК. Если мы переедем в Сакмаево…