— Постой, браток, а зачем нам всем переезжать в Сакмаево? Говори по порядку!
— Да вы же дали согласие на перевод кантона из Кэжэна в Сакмаево! — с надрывом крикнул Загит.
— Ходят такие слухи?
— Какие слухи! Вчера примчался из Стерлитамака Сафуан Курбанов. Мандат Башревкома!.. Никто и не думал, видите ли, привлекать его к суду за былые злодеяния! Назначен председателем кантревкома! — отрывисто то ли кричал, то ли стонал Загит. — Не принимая даже дела, начал переводить кантонные учреждения в Сакмаево.
«Значит, Башревком все делает помимо меня и назло мне! В глухом ауле, вдалеке от заводских и приисковых рабочих, им, конечно, легче обделывать свои грязные делишки!..»
Трофимов закрыл бритву, вытер полотенцем намыленные щеки.
— Где Сафуан?
— В ревкоме.
— Это самоуправство надо отменить!
Он затянул пояс с кобурой пистолета, надел шинель. Он хотел идти по-обычному неторопливо, но учащенное дыхание Загита как бы толкнуло его в спину, и Трофимов убыстрил шаги, почти побежал.
Около дома кантревкома толпились жители и безучастно — за годы гражданской войны ко всему привыкли! — смотрели, как красноармейцы выносили и складывали на дровни связки бумаг, столы, стулья. Распоряжался Сафуан, нахальный, крикливый; лисий малахай был сдвинут на затылок, полушубок из крашеной овчины расстегнут у ворота, чтобы показать собравшимся алую атласную рубаху. Увидев бегущих Трофимова и Загита, он визгливо расхохотался, с вызовом подбоченившись.
— А! Михаил торопится с нами попрощаться! Еще минута — и опоздал бы! Ну, здравствуй, Михаил!.. С приездом, Михаил!
Сафуан кольнул враждебным взглядом лицо тяжело дышавшего Загита, вставшего рядом с Трофимовым.
— Что здесь происходит? Переводить кантон в Сакмаево — безумие! Мы кантком партии туда не переведем! — сказал сердито Трофимов.
— Ха! У нас циркулярное предписание республиканских властей! — кривляясь, отрезал Сафуан. — Да если ты проситься станешь, я тебя с собой не возьму. Михаил!.. В Сакмаеве мы создадим новый кантком партии. Своей! Башкирской партии!..
По его знаку милиционеры оттеснили Николая Константиновича и Загита. Обоз из двадцати трех саней тронулся с площади; впереди ехали конные джигиты. Сафуану подвели крепкого коня; седло покрыто бухарским ковром; милиционеры подобострастно подсадили председателя ревкома, и он величественный, как средневековый хан, отбыл в новую столицу кантона.
«Сопротивляться бессмысленно. Все совершилось по заранее, еще в Стерлитамаке, составленному плану!..»
Жители расходились в недоумении: они еще не уяснили, что несут им эти перемены — радости или очередные страдания?.. На Трофимова они поглядывали с уважением: его честность была общеизвестна.