Грозовое лето (Хамматов) - страница 132

В дальнейшем вы обязаны действовать по указанию представителя ЦК РКП товарища Сергеева-Артема. Об исполнении немедленно донесите.


Командующий Туркфронтом Фрунзе.
Член РВС Любимов».

— Но выполнит ли Заки Валидов этот ультиматум Фрунзе? — первым нарушил продолжительное молчание Самойлов.

— Вернее, ультиматум Красной Армии, — дополнил его Артем. — Что ж, теперь в нашем распоряжении приказ или, если хотите, ультиматум и отряд в триста сабель. Аргументы весомые! Будем продолжать натиск на Башревком!..

В это время вошел Ярослав, как всегда озабоченный, но энергичный, деловитый, прошептал что-то Артему.

— Извините, товарищи! На прямом проводе Оренбург. Пожалуйста, не расходитесь.

Вернулся он возбужденно-счастливым и сказал, что говорил с Иваном Дмитриевичем Кашириным — конный отряд в Стерлитамак уже выступил, командир Башкирской бригады вызван в Оренбург.

…Днем весь Стерлитамак, и коммунистический, и башревкомовский, с быстротою молнии узнал, что пришла телеграмма:

«16 января 1920 года.


Для немедленной передачи, вне всякой очереди


Председателю Башревкома Юмагулову предписывается сдать дела заместителю [и] немедленно выехать в Москву для дачи объяснения. № 30.


Председатель Совета Обороны Ленин…»

Артем и обком партии постарались, чтобы текст телеграммы поскорее был прочитан джигитам Башкирской бригады.

Но арестованные Юмагуловым все еще томились в заточении.

7

Только на четвертый день Загита, полуголодного, окаменевшего от постоянного холода в камере, истосковавшегося по махорке, вызвали на допрос. Следователь Шарипов, круглолицый, с раздвоенным подбородком, с узким лбом и сияющей лысиной, был до революции известным адвокатом в Уфимской губернии и на Южном Урале.

— Ну, чекист, как дела? — вкрадчиво замурлыкал он. — Приятно сидеть в казенном доме? Хи-хи!.. Или приятнее мазать грязью честных людей?

— Чем не занимался, тем не занимался! Объясните-ка лучше: за что меня здесь держат?

— За грехи! Ты же чекист…

— Я серьезно спрашиваю.

— А я серьезно отвечаю! — Белесые брови следователя подпрыгнули вверх. — Без грехов в тюрьму не попадают!.. Расскажи мне, о чем ты секретничал с Трофимовым — он же Михаил — после его возвращения из Стерлитамака?

— Ни о чем не секретничал! О делах беседовал.

— Ну-ну, не притворяйся, рассказывай без утайки, тебе же пойдет на пользу откровенность. Станешь запираться — себя погубишь! Себя и… добродетельную жену Назифу-апай!

Сердце Загита залилось болью. Неужели эти изуверы начнут преследовать его Назифу! И почему следователь так усердно привязывается к Трофимову, собирает улики против Николая Константиновича? Нет, от Загита он не получит никаких сведений.