«Размазня ты, а не нарком!» — покосился Сафуан на прерывисто дышащего Нигматуллу, быстро выскочил из-за стола и, пригнувшись, подступая с кулаками к Загиту, зашипел:
— Вранье!.. Хакимов клевещет на деятеля Башревкома, на высокого комиссара, чтобы уничтожить башкирскую автономию! Вы забыли разве, во имя какого святого дня пришли сюда? Не видите, что ли, для кого старается продажный коммунист? Для русских!.. Занавес! Занавес! — промычал он сквозь стиснутые зубы. — После антракта концерт башкирских музыкантов!
Едва шуршащий медными колечками по проволоке занавес из кумача задернулся, Сафуан выкатил грудь колесом и прорычал, наседая на Загита:
— Сорвал нам юбилейное торжество! Мы этого тебе не простим! Теперь понятно, для чего твой Трофимов перевел кантон обратно в Кэжэн. Собака в своей конуре сильна, а на чужой улице трусит!.. Настанет час расплаты! Джигиты! — обратился он к своим телохранителям и сподвижникам. — Айда по домам! Отпразднуем юбилей в своем кругу, без прислужников коммунистов!
И Сафуан, и приосанившийся Нигматулла, окруженные солдатами, рассыпая во все стороны ругательства и угрозы, покинули Народный дом.
…Через несколько дней из Стерлитамака пришла шифрованная телеграмма БашЧК: Загиту Хакимову предписывалось арестовать контрреволюционеров Сафуана Курбанова и Нигматуллу Хажигалиева.
Загит, как и полагалось, добросовестно, быстро выполнил приказ.
— Николай Константинович, — говорил он Трофимову без хвастовства, — теперь мы взяли в свои руки управление кантоном. Нужно незамедлительно собирать съезд бедноты.
— Эх, Загит, — горько вздохнул Трофимов, — опасаюсь я, что еще не все решено. Полусотня красных казаков ушла домой, обратно в Оренбург. Какова наша сила? Двенадцать — пятнадцать коммунистов с наганами, а у валидовцев конвойная рота.
Трофимов как в воду глядел: спустя два дня ранним утром к Загиту домой пришли красноармейцы с винтовками, штыки зловеще поблескивали во мгле.
— Отворять? — боязливо спросила Назифа, располневшая, с желтыми пятнами на висках и щеках.
— Конечно, отворяй.
— Знаешь, я всего боюсь! — пожаловалась Назифа. — После твоего ареста мне чудятся всякие беды.
— Ну, сейчас-то я еще не арестован, — оказал Загит снисходительно.
Вошли трое военных, старший протянул Загиту пакет:
— Из кантревкома.
От руки аккуратно и четко было написано:
«Председателю кантЧК Хакимову. Срочно.
По решению внеочередного заседания кантревкома освобождение арестованных Вами Сафуана Курбанова и Нигматуллы Хажигалиева возлагается на Вас. Если они не будут освобождены из тюрьмы к 12 часам дня, Вы будете наказаны по законам военного времени».