Волк в ее голове. Книга II (Терехов) - страница 52
Соседи и однокурсники Брониславы обыскали все окрестности, дома, подвалы, гаражи и чердаки. Проверяли даже полынью в Иртыше. Милиция в свою очередь направила запрос в бюро регистрации несчастных случаев. Теперь стражи порядка прочёсывают не только Крутую Горку, но и парки, скверы и вокзалы Омска.
Знакомые рассказывают:
— Странно то, что она перед этим жаловалась, что следят за ней. Выслеживают.
По данным правоохранительных органов, Брониславу в последний раз видели в районе леса.
Была одета: бирюзовые лосины, кожаная куртка с широкими плечами.
Особые приметы: химическая завивка, бирюзовые тени, на левой руке носит чёрный браслет из мёртвых воронов.
Если вы обладаете информацией о том, где сейчас находится девушка, или видели её с момента пропажи, просьба сообщить об этом по телефонам в Омске: 8-(3812)-22-34-41, 8-(3812)-22-83-67 либо „02“ („102“ — с мобильного)».
Сон седьмой
Решение зеркальной задачи
Ключ поворачивается в замке, и дверь пружинисто отходит от проёма.
Поздняя ночь, в квартире полумгла. Зыбкий свет фонаря просеивается из моей комнаты в прихожую. На вешалке оцепенел женский пуховик с косой молнией, половую тряпку задавили чёрные лакированные ботфорты. Пахнет приторно, сладкими до омерзения духами.
Я с лязгом запираю засовчик и устало прилипаю спиной к двери.
Какой же долгий день.
Из сумрака кухни доносятся голоса — бати и его очередной пассии. Они болтают, будто и не заметили гостя, будто Артур Александрович не гулял полночи чёрт-те где. Разговор звучит весело, бодро. О майских праздниках, о кораблях. О Питере.
Как это мило: трескотня в темноте.
Кошкой взвизгивает кофемолка, и из последних сил, борясь со свинцом в мышцах и комом в солнечном сплетении, я снимаю холодные кроссовки. Ноздрей касается аромат жареных колбасок, а барабанных перепонок — едва слышное шкворчание.
Готовит батя тоже в темноте, что ли?
Желудок сжимается от голода, но на кухню не хочется. Боюсь, увижу… как они целуются или ещё хуже.
Бу-э-э-э.
Я молча топаю в ванную: мою руки и глотаю ледяную воду из-под крана.
Зубы ломит от холода, в животе разрастается невидимый валун.
Осунувшийся близнец в зеркале подмигивает и вытирает рот вафельным полотенцем. С ребристой ткани бросает страстный взгляд голая, как младенец, женщина: гладит себя по груди, томно изгибается.
М-м-да.
И это бате под шестьдесят. Что же будет в восемьдесят?
Мимо дверного проёма ванной проходит девушка лет двадцати: тонкие ручки, тонкие ножки, синее платье. Запястья опутывают красно-коричневые фенечки, в правой руке покачивается бокал из зелёного стекла, которое люди «за сорок» почему-то называют «чешским». При виде меня антилопка поджимает губы и выдаёт скороговоркой: «ойприветикитывнукнаверное».