– Лицо показалось знакомым. Но это бред, конечно. Но вот приступ спровоцировало. – Соболев глотнул чаю. – Наливайте себе тоже. – Кивнул он Глаше. – Мне сейчас просто необходим горячий сладкий чай и плюшки всякие. Странно это слышать от профессора психиатрии, но так мне легче прийти в себя.
– Владимир Иванович так вы говорите, что тогда вы всё-таки указали на возможного подозреваемого? – Нетерпеливо спросил Стас.
– Не совсем так. Я составил профиль, а под него подобрал возможных претендентов из нашей, так сказать, клиентуры.
– Вы были уверены, что это ваш бывший пациент совершает эти преступления? – Непонимающе посмотрел на него Визгликов.
– Нет. Вы не поняли меня. Я всего лишь предложил сотруднику из органов ознакомиться с похожими типажами. Ну, кого бы я мог заподозрить в случае, если бы такое деяние произошло, – он помолчал, – ну на территории больницы, что ли!
– А кого бы вы могли заподозрить в роли детоубийцы? – Вдруг спросила Глаша.
Соболев и Визгликов воззрились на неё.
– Ну на территории больницы нашли скелет ребёнка. Я про это!
– Этот кусок земли всего лишь несколько лет назад стал нашей территорией. Забор перенесли, а на остальное пока бюджета нет. Так что судить о том на чьей территории произошло убийство ещё рано. – Сказал он. – Но я об этом думаю. Ребёнок – это так символично! Непросто совершить такое деяние, это нужно идти в корень жизни. То есть в детство подозреваемых, да и причин может быть масса. От генетической предрасположенности к развитию нарушения психики, до травмы, полученной в нежном возрасте.
– Как-то много всего происходит здесь у вас! – Улыбнулся Стас.
В дверь постучали и вошёл другой врач, он мельком глянул на Визгликова и Глашу и подсел к столу.
– Владимир Иванович, у меня тут с обсессивно-компульсивным! Очень нужно, чтобы ты его поглядел. Товарищ важный, нужный, но там клины по усталости. А так как он мой приятель, то меня плохо слушает.
– Дим у меня только что приступ был. Может на завтра?
– А может я его часика два на аппаратуре протестирую, а потом к тебе? – Расстроенно спросил мужчина.
– Хорошо. Погоди-ка! – Соболев задержал Диму, который хотел уже уйти. – У тебя Симпарин лечился на отделении? Ты должен его помнить.
– У меня! – Мужчина поморщился. – Хотя ему самое место было у Татаркина.
– А что с ним сейчас?
– Да я откуда знаю. Он с нашего города уехал, и всё. – Доктор покачал головой. – Меня слушать никто не захотел. А доказать ему я не смог, что у него могут проявиться симптомы, но будет уже поздно.
– Станислав Михайлович, вот пример Симпарина очень интересен. – Владимир Иванович удобнее устроился на диване. – Этот товарищ пришёл к нам на обследование. В то время он служил в армии и ему нужна была какая-то справка. И он заканчивал службу и хотел устроиться по контракту. Вот он к Диме и пошёл, а тот его ко мне привёл. Там налицо было ухудшение клинической картины через несколько лет, а при неблагоприятном стечении обстоятельств и через год. – Он всплеснул руками. – Внешне выдержанный, с таким благородным образом защитника Отечества, но по всем признакам там вулкан внутри его раздирал. Вот такой может спокойно пойти крошить народ, простите, почём зря! Это я вам для примера, чтобы не закидывать терминологией. Вы ищи́те человека, на которого сразу и не подумаешь! Вычисляйте по мелочам, ищите похожие моменты в прошлом жертв! Это я вам со стопроцентной уверенностью скажу.