Я поднялся. Мать так и не шелохнулась, только беззвучно открывала и закрывала рот.
– Она мертва, – объявил я. – Заколота в грудь. Мертва уже довольно долго.
– Значит, она все-таки сделала это, – произнесла миссис Огилви.
– Нет. Это сделал кто-то другой. Ножа не видно.
– Он под ней. Где-нибудь здесь.
– Нет. Если бы это сделала она сама, а потом вытащила бы нож, все еще живая, натекло бы много крови, а ее почти нет. Его вытащили, когда сердце уже остановилось.
– Вам многое об этом известно.
– Только то, что сказал. Вы сами позвоните в полицию или позвонить мне?
– Она сделала это.
– Нет. Не она.
– Кто вы?
– Меня зовут Арчи Гудвин. Я частный детектив. У меня имеется некоторый опыт с насильственной смертью.
– Вы хотите сказать, ее убили?
– Да.
– Вы уверены?
– Да.
– Слава богу! – Миссис Огилви посмотрела по сторонам, увидела кресло, подошла к нему и села. Она ссутулилась было, но затем резко расправила плечи. – Тогда вы должны вызвать полицию?
– Непременно. – Я встал напротив нее. – Возможно, не лишним будет дать им некоторую информацию по телефону. Вы в состоянии ответить на несколько вопросов?
– Если сочту необходимым.
– Когда в последний раз вы видели свою дочь?
– Когда прошлым вечером она ушла из дому сюда.
– Во сколько это произошло?
– Сразу после обеда. В половине девятого… Или чуть позже.
– С ней кто-нибудь был?
– Нет.
– Она всегда спала здесь?
– Не всегда. Часто. В доме у нее своя комната.
– За обедом были гости?
– Нет. Только мой муж, я и она.
– Она ждала кого-нибудь?
– Насколько я знаю, нет, но я могла и не знать. Она редко предупреждала о подобном.
– И вам ничего не известно о письме или о телефонном звонке ей вчера?
– Нет. Не известно.
– Кто-нибудь приходил к ней прошлым вечером, после того как она ушла из дому, или звонил ей?
– Нет. Не в дом. Кто-то мог приехать прямо сюда.
– Кто-то и приехал. Как? По дороге сзади?
– Да. Это общая дорога. Диппер-лейн. Я забыла, как вас зовут.
– Гудвин. Арчи Гудвин. А вы слышали прошлым вечером автомобиль, остановившийся здесь или отъехавший отсюда?
– Нет. – Она внезапно встала. – Позвоню мужу. Ему нужно быть здесь, когда появится полиция. Они скоро приедут?
– Минут через десять, может, и быстрее. У вас есть какие-либо предположения, кто убил вашу дочь? Хоть какие-нибудь?
– Нет. – Она развернулась и пошла прочь, все так же по-сержантски.
Я подошел к телефону, вновь с помощью носового платка взял трубку и набрал номер.
В тот день на ланч у меня были два гамбургера и стакан молока в офисе окружного прокурора в Бронксе, в кабинете его помощника по фамилии Халлоран, с которым прежде я никогда не встречался. Пообедал, если, конечно, два сэндвича с солониной и тепловатый кофе в бумажном стаканчике можно назвать обедом, в офисе окружного прокурора Манхэттена, в кабинете его помощника по фамилии Мандельбаум, которого неплохо знал по ряду встреч по другим делам. Когда я наконец добрался до старого особняка из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице, было уже почти десять. Фриц предложил разогреть рулет из ягнятины, пообещав, что он будет вполне съедобным, но я ответил, что слишком устал для еды и, быть может, поклюю что-нибудь позже.