Как это часто бывает с бизоньими тропами, этот участок Старой бизоньей тропы проходит по водоразделу между двумя реками. Бизоны обычно протаптывали тропы вдоль водоразделов в тех местах, где было проще всего пройти. Как и слоны, они также искали и находили самые низкие перевалы в горах. Когда Даниэль Бун прокладывал «Дорогу диких мест», он шел по тропе индейцев племени чероки и шауни, которые, в свою очередь, вслед за бизонами ходили по Камберлендскому перевалу. В своей книге «Восхождение с равнин» Джон Макфи упоминает геофизика Дэвида Лава, который рассказал ему о том, что бизоны открыли так называемый «трап» – геологический грабен, который был «единственным местом во всех Скалистых горах, по которому можно было попасть с Великих равнин на вершину гор, не карабкаясь по отвесным склонам и не проходя через туннель». Этот трап идеально подходил для железной дороги «Юнион Пасифик», которая должна была связать индустриальный Восток с Диким Западом.
Географ А. Б. Гульберт писал, что бизоны «несомненно проложили своими копытами множество наших дорог, каналов и железных дорог». Однако, этот чисто телеологический подход – от бизоньих троп до автомобильных и железных дорог, – сильно принижает роль человека в создании транспортных артерий. Во многих районах бизоньи тропы разбегались во все стороны, предлагая массу вариантов движения, но мало сколь-нибудь осмысленных направлений – в архивах сохранилось множество сообщений о первопроходцах, заблудившихся в «лабиринтах» бизоньих троп. В некоторых местах этих троп вообще не было. Теперь уже ясно, что многие путешественники, восхищавшиеся «удивительной прозорливостью» бизонов, например, Льюис и Кларк, имели индейских проводников, которые прекрасно знали, по каким тропам бизонов (или другой дичи) можно ходить, а какие следует игнорировать, либо сами прокладывали тропы в тех местах, где не было звериных тропинок.
Дальнейшая судьба бизонов хорошо известна. По мере роста спроса на их шкуры, из которых делались шубы и ремни, все больше белых охотников устремлялось на запад по железной дороге, причем нередко они стреляли по бизонам из вагонов прямо на ходу. Кроме того, бизоны часто попадали под поезд; услышав звук приближающегося состава, они с испугу бросались ему наперерез и гибли под колесами.
Уничтожая бизонов, федеральное правительство руководствовалось чудовищной по своей жестокости логикой: власти решали одну проблему (бизоны поедали ценные травы и растения, засоряли пруды и повреждали поезда), и одновременно упрощали решение второй (истребление бизонов лишало индейцев Великих равнин их основного источника пищи и вынуждало отказываться от кочевого образа жизни). Президент Улисс С. Грант писал в 1873 году, что он «не будет всерьез сожалеть о полном исчезновении бизонов в наших западных прериях», поскольку их исчезновение может повысить зависимость коренных жителей Америки «от продуктов, выращенных на земле и работы по найму» (то есть от сельского хозяйства и капитала). В 1870-х годах были убиты миллионы бизонов, и уже к 1880-м годам они стали большой редкостью. Горы костей, похожие на снежные сугробы, отвозились на Восток, где из них делали удобрения и прекрасный костяной фарфор. Они ушли, но их тропы сохранились до сих пор.