– Анна меня спросила: Кромвель, во что он на самом деле верит?
– Так вы беседуете? И даже обо мне? Не только да, да, да, нет? Я польщен.
Вид у Томаса Уайетта несчастный.
– А вы не ошибаетесь? Насчет Анны?
– Все возможно. Сейчас я верю тому, что она сама говорит. Мне так удобнее. Нам с ней так удобнее.
Провожая гостя до дверей:
– Заглядывайте к нам в ближайшее время. Мои девочки наслышаны о вашей красоте. Шляпу можете не снимать, если боитесь, что они разочаруются.
Уайетт играет с королем в теннис и знает, что такое уязвленная гордость. Выдавливает улыбку.
– Ваш отец рассказал нам историю про львицу. Мальчишки даже спектакль поставили. Может, заглянете как-нибудь и сыграете в нем собственную роль?
– А, львица. Задним числом не могу поверить, что это был я. Стоять на открытом месте и приманивать ее к себе. – Пауза. – Больше похоже на вас, мастер Кромвель.
Томас Мор приходит в Остин-фрайарз, отказывается от еды, отказывается от питья, хотя, судя по виду, нуждается и в том, и в другом.
Кардинал не принял бы отказа. Его милость усадил бы Мора за стол и заставил есть взбитые сливки с вином и пряностями. Или, будь сейчас весна – начало лета, дал бы гостю большую тарелку клубники и очень маленькую ложку.
Мор говорит:
– В последние десять лет турки захватили Белград. Жгли костры в великой библиотеке Буды. Всего два года назад они стояли у ворот Вены. Зачем вы хотите проделать еще одну брешь в стенах христианского мира?
– Король Англии – не язычник. И я тоже.
– Ой ли? Я не знаю, молитесь вы Богу Лютера и немцев, или языческому божку, которого отыскали в своих путешествиях, или английскому божеству собственного сочинения. Может быть, ваша вера продается. Вы служили бы султану, если бы вас устроила цена.
Эразм вопрошает, рождала ли природа что-либо добрее, любезнее и гармоничнее, чем нрав Томаса Мора?
Он молчит. Сидит за письменным столом – Мор застал его за работой, – подперев голову руками. Поза, возможно, дает ему некое боевое преимущество.
У лорд-канцлера вид такой, будто он сейчас разорвет на себе одежды, – они бы от этого только выиграли. Зрелище жалкое, но он решает не жалеть Мора.
– Мастер Кромвель, вы думаете, раз вы советник, вам можно за спиной короля вести переговоры с еретиками. Вы ошибаетесь. Я знаю все о вашей переписке с Воэном. Знаю, что он встречался с Тиндейлом.
– Вы мне угрожаете? Я просто любопытствую.
– Да, – печально отвечает Мор. – Именно этим я и занимаюсь.
Он чувствует, как между ними – не государственными мужами, а людьми – смещается баланс власти.
Когда Мор уходит, Ричард говорит: