Рейф, помогая упаковывать бумаги, замечает:
– Я понимаю, что Франциск будет просить у папы одобрения на новый брак нашего короля, но никак не соображу, зачем это Франциску.
– Вулси всегда говорил, что цель соглашения – само соглашение. Не важно, каковы условия, главное – что они есть. Важна добрая воля. Когда она иссякает, соглашение нарушается, что бы ни было записано в условиях.
Важны шествия, обмен подарками, королевские игры в шары, турниры, придворные спектакли – это не вступление, а сам процесс. Анна, хорошо знающая французский двор и французский этикет, рассказывает о возможных затруднениях.
– Если прибудет с визитом папа, король Франции обязан будет выйти ему навстречу, возможно даже во двор. Монархи же, завидев друг друга, должны пройти равное число шагов. И это работает, если только один монарх не станет делать очень маленькие шаги, вынуждая второго пройти большее расстояние.
– Клянусь Богом, это низость! – взрывается Чарльз Брэндон. – Неужто Франциск так поступит?
Анна смотрит на него из-под полуопущенных век:
– Милорд Суффолк, готова ли госпожа ваша супруга к путешествию?
Суффолк багровеет:
– Моя жена – бывшая королева Франции.
– Мне это известно. Франциск будет рад снова ее повидать. Он находил ее очень красивой. Хотя, конечно, тогда она была молода.
– Моя сестра по-прежнему красива, – умиротворяюще произносит Генрих, однако в Чарльзе Брэндоне нарастает гроза, которая выплескивается наружу криком, подобным раскату грома:
– Вы ждете, что она будет прислуживать вам? Дочери Болейна? Подавать вам перчатки, мадам, садиться за стол ниже вас? Так запомните – этому не бывать!
Анна поворачивается к Генриху, стискивает его руку:
– Он унижает меня в вашем присутствии.
– Чарльз, – говорит Генрих, – выйдите и возвращайтесь, когда овладеете собой. Не раньше.
Вздыхает, делает знак рукой: Кромвель, идите за ним.
Суффолк вне себя от ярости.
– На свежем воздухе приятнее, милорд, – говорит он.
Уже осень: мокрые листья хлопают на ветру, как флаги миниатюрных армий.
– Мне в Виндзоре всегда чудился некоторый холодок, а вам, милорд? Я об общем положении вещей, не только о замке. – Его голос журчит тихо, успокаивающее. – Будь я королем, я старался бы больше времени проводить в Уокинге. Вам известно, что там никогда не бывает снега? По крайней мере, не было последние двадцать лет.
– Будь вы королем? – Брэндон ускоряет шаг. – Если Анна Болейн может сделаться королевой, то почему бы и нет?
– Беру свои слова назад. Мне следовало выразиться смиреннее.
Брэндон сопит:
– Она, моя жена, никогда не появится в свите этой распутницы.