Пока идет служба, Генрих не умолкает ни на минуту; шелестит бумагами, передает их советникам. Лишь во время освящения Святых Даров король опускается на колени в приступе благочестия: происходит чудо, облатка становится Господом. После слов священника: «Ite, missa est»[84], Генрих шепотом велит ему следовать за собой, одному.
Однако сначала придворные должны выразить почтение Анне. Фрейлины отступают назад, оставляя ее в одиночестве на залитом солнечным светом пятачке. Он разглядывает их, джентльменов и советников; праздник, собрались старые друзья Генриха. Вот сэр Николас Кэрью – его поклон новой королеве безупречен, но уголки губ кривятся. Сделайте лицо, Николас Кэрью, ваше породистое знатное лицо. В ушах голос Анны: вот мои враги; он добавляет в список Кэрью.
За парадными залами личные покои короля, доступные лишь избранным друзьям и слугам, куда не пускают ни послов, ни шпионов. Это вотчина Генри Норриса, который сдержанно поздравляет его с новым назначением и удаляется на бархатных лапках.
– Кранмер созвал суд, чтобы утвердить формальное расторжение… – Генрих сказал, что не хочет слышать о своем предыдущем браке, поэтому не произносит это слово. – Я просил его созвать суд в Данстебле, оттуда до Амтхилла, где живет… она, десять-двенадцать миль. Если захочет, она может прислать своих поверенных или явиться сама. Посетите ее тайно, поговорите…
Удостоверьтесь, что от Екатерины не придется ждать сюрпризов.
– А на время вашего отсутствия пришлите ко мне Рейфа.
Приятно быть понятым с полуслова, и у короля поднимается настроение.
– Я рассчитываю, что на время он заменит мне вас. Славный юноша. И гораздо лучше, чем вы, владеет собой. Я видел, как вы на совете прикрывали рукой рот. Иногда меня самого разбирает смех.
Генрих падает в кресло, прячет глаза. Он видит, что король снова готов расплакаться.
– Брэндон говорит, моя сестра умирает. Доктора бессильны. Знаете, какие у нее были волосы, чистое золото – у моей дочери такие же. В семь лет она была вылитая сестра, словно святая на фреске. Что мне делать с дочерью?
Он ждет – убедиться, что вопрос не риторический, – и только потом говорит:
– Будьте с ней ласковы, сэр. Утешьте ее. Она не должна страдать.
– Но я собираюсь объявить ее незаконнорожденной. Я должен оставить Англию своим законным наследникам.
– Решение примет парламент.
– Верно, – Генрих шмыгает носом, – после коронации Анны. Кромвель, еще одно слово – и завтракать, я голоден как волк. Я думал о моем кузене Ричарде…
Он перебирает в уме английскую знать, но нет, кажется, король говорит о его Ричарде, Ричарде Кромвеле.