– Цицерон был римлянином.
– Полководцем?
– Нет, войну он оставлял другим. Как я, к примеру, могу оставить ее Норфолку.
– А, Норферк. – Кристоф изобрел собственный способ именовать герцога. – Тот, кто мочится на вашу тень.
– Господи, Кристоф! Правильно – плюет на чью-то тень.
– Но мы ведь о Норферке говорим. А что Цицерон?
– Мы, законники, стараемся запомнить все его речи. Если б сегодня у кого-нибудь было столько мудрости, сколько у Цицерона, он был бы…
Кем, интересно?
– …он был бы на стороне короля.
Кристоф не впечатлен.
– А Поль – полководец?
– Священник, хотя не совсем… Он занимает церковные должности, но в сан не посвящен.
– Почему?
– Чтобы иметь возможность жениться. Опасным его делает кровь. Видишь ли, Поль – Плантагенет. Его братья здесь, под присмотром, а Реджинальд за границей, и мы боимся, что он вместе с императором замышляет заговор.
– Пошлите кого-нибудь его убить. Хотите, я съезжу?
– Нет, Кристоф, кто тогда будет защищать от дождя мои шляпы?
– Как хотите. – Кристоф пожимает плечами. – Но я с удовольствием убью этого Поля, только скажите.
Поместье Амтхилл, некогда хорошо укрепленное, славится грациозными башенками и превосходными воротами. С холма открывается обширный вид на леса; красивое место, в таком доме хорошо набираться сил после болезни. Его построили на деньги от французских войн, в те дни, когда англичане еще побеждали.
В соответствии с новым статусом Екатерины, ныне вдовствующей принцессы Уэльской, Генрих урезал ей свиту, но она по-прежнему окружена священниками и духовниками, придворными с собственным штатом слуг, дворецкими и стольниками, лекарями и поварами, поварятами, арфистами, лютнистами, птичниками, садовниками, прачками, аптекарями, целой свитой фрейлин, отвечающих за ее гардероб, камеристками и горничными.
Когда он входит, Екатерина делает приближенным знак удалиться. Он не сообщал о своем приезде, но, должно быть, шпионы сидят вдоль дороги. Так или иначе, она подготовилась: на коленях молитвенник, в руках вышивка. Он преклоняет колени, кивает на книгу и работу:
– Либо то, либо другое, мадам.
– Стало быть, сегодня говорим по-английски? Встаньте, Кромвель. Не будем тратить ваше драгоценное время, выбирая язык, как в прошлый визит. Теперь вы занятой человек.
Покончив с формальностями, Екатерина объявляет:
– Во-первых, я не появлюсь на судилище в Данстебле. Вы ведь поэтому приехали? Я его не признаю. Моя тяжба в Риме, дожидается решения его святейшества.
– Стало быть, папа не торопится? – улыбается он Екатерине.
– Ничего, я подожду.
– Но король желает устроить свои дела.