– А что его волнует? Скажите, и я ему это устрою. В чем его слабость – вот все, что мне нужно знать. Какие за ним водятся грешки?
– У него, насколько я могу судить, нет слабостей. И совершенно определенно нет грехов.
Лакло удивился:
– У всех есть грехи!
– Это в вашем романе у всех есть грехи.
– Пожалуй, это позанятней романа, – сказал Лакло. – Хотите сказать, де Робеспьеру не нужны деньги? Должности? Женщины?
– Ничего не знаю о состоянии его банковского счета. Если ему нужна женщина, думаю, он сам о себе позаботится.
– Возможно… вы ведь знакомы давно, не правда ли? Возможно, у него иные склонности?
– Нет, господи, нет. – Камиль опустил чашку. – Ничего подобного.
– Да уж, это трудно вообразить.
Лакло нахмурился. Он хорошо умел воображать, что происходит в чужих постелях, – как-никак именно этим он прославил себя как литератор. Однако депутат от Артуа выглядел на удивление невинным. Воображения Лакло хватало лишь для того, чтобы представить, как, улегшись в постель, он мирно засыпает.
– Хорошо, оставим его в покое, – сказал он. – Похоже, от мсье Робеспьера больше хлопот, чем пользы. Расскажите мне о мяснике Лежандре – говорят, он в выражениях не стесняется и у него мощные легкие.
– Не думаю, что он подойдет герцогу. Это в каком отчаянном положении нужно быть, чтобы такого нанять.
Лакло представил безучастное, вечно расслабленное лицо герцога.
– Отчаянные времена, дорогой мой, – улыбнулся он.
– Если вам нужен кто-то из округа Кордельеров, есть человек, который подойдет вам куда больше Лежандра. Человек с хорошими легкими.
– Вы о Жорже д’Антоне. Он есть в моих списках. Королевский советник, который в прошлом году отказался принять пост в правительстве Барантена. Странно, что вы рекомендуете человека, который пришелся по душе Барантену. Он отверг еще одно предложение – как, он вам не говорил? Вам следует быть всеведущим, как я. И что там с вашим д’Антоном?
– Он знает всех в округе Кордельеров. Выражается предельно ясно, обладает сильным характером. Его суждения нельзя назвать радикальными, однако его можно переубедить.
Лакло поднял глаза:
– Вижу, вы о нем хорошего мнения.
Камиль вспыхнул, словно его уличили в мелком мошенничестве. Склонив голову набок, Лакло разглядывал его проницательными голубыми глазами.
– Я его помню. Огромный уродливый тип, чем-то напоминающий Мирабо. Камиль, ну почему у вас такие специфические вкусы?
– Я не могу отвечать на все ваши вопросы одновременно, Лакло. Мэтр д’Антон в долгах.
Лакло довольно улыбнулся, словно решил трудную задачку. Он исходил из того, что должника можно соблазнить относительно небольшой суммой, а тому, кто в деньгах не нуждается, придется дать больше, чтобы удовлетворить его алчность. Герцогские сундуки были полны, совсем недавно в знак доброй воли он получил некую сумму от прусского посла, чей господин искал повода досадить правящему французскому монарху. Однако даже герцогские сундуки не бездонны. Лакло любил выгадывать по мелочам. Со сдержанным интересом он размышлял о д’Антоне.