Свобода, веселье, королевская демократия. Дамы из семьи Дюплесси заказывают платья на осень тысяча семьсот девяностого года. Черные шелка с алыми кушаками, приталенные распашные курточки с трехцветным кантом, чтобы посещать премьеры, званые ужины и вечера. Чтобы знакомиться с новыми людьми…
Впрочем, лето еще не кончилось, когда в Париж прибыл Антуан Сен-Жюст. Люсиль жаждала с ним познакомиться. Она слышала рассказы, как он украл фамильное серебро и за две недели прокутил вырученные деньги. Она подозревала, что этот человек придется ей по вкусу.
Сен-Жюсту исполнилось двадцать два. Истории с украденным серебром было три года. Что, если Камиль ее выдумал? Не могут люди так меняться. Люсиль подняла глаза – Сен-Жюст был высокого роста – и отметила восхитительное равнодушие на его лице. Их представили друг другу, и, судя по взгляду Сен-Жюста, она не произвела на него ни малейшего впечатления. Пришел он вместе с Робеспьером, – вероятно, ранее они состояли в переписке. Как странно, подумала Люсиль, обычно мужчины сбивались с ног, чтобы заслужить ее благосклонность. Впрочем, это ее только раззадорило: хоть какая-то новизна.
Сен-Жюст был красив. Бархатные глаза, сонная улыбка и манера с аккуратностью перемещать свое тело в пространстве, свойственная крупным людям. Светлая кожа и темно-каштановые волосы – если и был в нем недостаток, то лишь слишком длинный подбородок. Это лишает его неуместной миловидности, подумала Люсиль, однако в некоторых ракурсах придает лицу странную тяжеловесность.
С ней, как всегда, был Камиль, который пребывал в опасном состоянии духа – он был насмешлив и рвался в драку.
– Все еще пишете стихи? – спросил он.
В прошлом году Сен-Жюст опубликовал эпическую поэму, которую прислал Камилю в надежде получить его одобрение: поэму бесконечную, яростную, слегка непристойную.
– А что? Вы станете их читать? – с живостью спросил Сен-Жюст.
Камиль медленно мотнул головой:
– Пытки запрещены.
Сен-Жюст скривил губы:
– Вижу, вас оскорбила моя поэма. Вы сочли ее порнографической.
– Увы, нет, а было бы неплохо, – рассмеялся Камиль.
Их глаза встретились.
Сен-Жюст сказал:
– Моя поэма посвящена важным темам. Думаете, стал бы я напрасно тратить время?
– Почем мне знать, – ответил Камиль, – стали бы или нет.
У Люси пересохло во рту. Она наблюдала, как двое мужчин смотрят друг на друга: вялый, покорный Сен-Жюст в ожидании чужого суждения, и нервный, напористый Камиль с горящим взором. Поэма тут ни при чем, подумала Люсиль. Робеспьер выглядел встревоженным.
– Ты слишком суров, Камиль, – заметил он. – Наверняка у его поэмы есть свои достоинства.