– Надо же, какая новость. Я удивился бы, не упомяни она об этом. Страницы, которую я ищу, тут нет. Должно быть, я в ярости швырнул ее в огонь. Мирабо зовет Бриссо «литературным жокеем». Что бы это ни значило, полагаю, он считает это оскорблением.
– Она рассказала мне об одном адвокате, которого ты знал.
– Каком именно из пяти сотен?
Однако Камиль перешел к обороне. Люсиль не ответила. Камиль аккуратно вытер перо и положил на стол. Взглянул на нее искоса, из-под ресниц, слабо улыбнулся.
– Не смотри так на меня, – попросила Люсиль. – Можно подумать, ты хочешь сказать, как тебе было хорошо. Люди знают?
– Некоторые знают.
– А моя мать?
Ответа не последовало.
– Почему я не знаю?
– Понятия не имею. Возможно, потому, что тебе тогда было десять лет. Мы не были знакомы. Откуда мне знать, что говорят люди.
– Она не упомянула, что это было давно.
– Она преподнесла все так, как было выгодно ей. Лолотта, это так важно?
– Нет. Думаю, он был очень мил.
– Да. – О, какое облегчение произнести это вслух. – Он действительно был со мной очень мил. Видишь ли, тогда это не казалось таким важным.
Люсиль смотрела на него во все глаза. Он совершенно особенный.
– Зато теперь… – внезапно до нее дошло, что ради этого все и затевалось, – теперь ты публичная персона. Теперь это важно.
– Теперь я женат на тебе. И никто больше не смеет попрекнуть меня ни в чем, если только в том, что я безмерно обожаю жену и не даю повода для сплетен. – Камиль отодвинул кресло. – Якобинцы подождут. Я сегодня не настроен слушать речи. Лучше напишу театральную рецензию. Люблю наши вылазки в театр. Мне нравится бывать с тобой на публике. Мне завидуют. Знаешь, что мне действительно льстит? Когда люди разглядывают тебя и строят догадки: интересно, она замужем? Увы, да, – их лица мрачнеют, потом они говорят себе: ладно, интересно, за кем? За Фонарным прокурором. А, ясно, и отходят с остекленелым взглядом.
Люсиль бросилась переодеваться. Задним числом она невольно восхитилась тем, как ловко он сменил тему.
Маленькая женщина – жена Ролана – вышла из Школы верховой езды под руку с Петионом.
– С тех пор как я была здесь шесть лет назад, – сказала она, – Париж изменился. Тогда мы каждый вечер ходили в театр. Лучшее время в моей жизни.
– Мы постараемся сделать ваше пребывание таким же увлекательным, – учтиво заметил Петион. – Вы ведь парижанка, как поведал мне мой друг Бриссо?
Не переигрывай, Жером, подумал его друг Бриссо.
– Да, но дела так долго держали мужа вдали от столицы, что я больше не претендую на это звание. Как часто я мечтала вернуться – и вот я здесь благодаря Лионской мэрии.