Говорит как по писаному, подумал Бриссо.
– Уверен, ваш супруг достойнейшим образом представит Лион, – сказал Петион, – хотя позвольте нам лелеять тайную надежду, что он не скоро покончит с делами службы. Нам не хотелось бы лишиться ваших бесценных советов и вашего вдохновляющего присутствия.
Она взглянула на него и улыбнулась. Мадам Ролан принадлежала к тому типу женщин, к которым Петион питал слабость: маленькая, пухленькая, кареглазая, с золотисто-каштановыми кудряшками, обрамлявшими овал лица, – прическа, возможно, не совсем подходящая по возрасту. Интересно, сколько ей – лет тридцать пять? Он размышлял, что не отказался бы приклонить усталую голову на ее пышную грудь – не сейчас, а как представится возможность.
– Бриссо часто мне рассказывал, – заметил он, – о его лионской корреспондентке, его «римлянке», – и, разумеется, я прочел все ее статьи и восхитился сочетанием изящества стиля и благородного образа мыслей. Должен признаться, ни разу в жизни мне не доводилось видеть, чтобы ум и красота соединились так полно.
Легкая заученность ее улыбки намекала, что Петион немного перегнул. Бриссо закатил глаза.
– Итак, мадам, как вам Национальное собрание? – спросил он.
– Мне кажется, оно пережило свою полезность – и это еще мягко сказано. А какой гвалт! Сегодняшнее заседание похоже на остальные?
– Боюсь, что так.
– Они переводят время впустую – бранятся, как школяры. Я надеялась на бо́льшую сдержанность.
– Думаю, якобинцы придутся вам по вкусу. Они гораздо спокойнее.
– По крайней мере, депутаты озабочены текущим состоянием дел. Среди них, безусловно, есть патриоты, но меня поражает, что взрослых людей так легко обвести вокруг пальца. – Ее глаза потемнели от неприятного открытия. – Боюсь, некоторым из них нравится быть обманутыми. Некоторые продались двору. Иначе мы не топтались бы на месте. Неужели они не понимают, что Европе не обрести свободу, пока мы не покончим с последним из монархов?
Навстречу им по делам городского управления спешил Дантон. Он обернулся, поднял бровь, снял шляпу и миновал их, лаконично поприветствовав:
– Доброе утро, мадам революционерка, добрый день, господа.
– Боже мой, кто это?
– Это мэтр Дантон, – мягко ответил Петион. – Одна из столичных диковинок.
– И впрямь. – Она нехотя отвела взгляд от удаляющейся спины Дантона. – Откуда у него эти шрамы?
– Никто не осмеливается спросить, – ответил Бриссо.
– Какой, однако, дикарь!
Петион улыбнулся:
– Дантон образованный человек, по профессии юрист и стойкий патриот. Один из тех, кто заправляет в мэрии. Его внешность обманчива.