– Разумеется. Однако «Фоблас» – книжка весьма безобидная. – Он непроизвольно улыбнулся, как все, кто пытался представить, как Жан-Батист, с его бледным лицом, сочиняет фривольную историю. Говорили, его роман автобиографичен.
– А Робеспьера? – не унимался Бриссо.
– Робеспьера приводите. Он меня занимает. Такая сдержанность. Хотелось бы его растормошить.
Кто знает, подумал Петион, возможно, вы именно та женщина, которой это удастся?
– Робеспьер вечно занят. У него нет времени на светскую жизнь.
– Мой салон не светский раут, – мягко поправила она. – Он станет местом дискуссий о том, что волнует патриотов и республиканцев.
Чем меньше вы говорите о республике, подумал Бриссо, тем лучше. К этому вопросу нужно подходить с осторожностью. Следует преподать ей урок, решил он.
– Если хотите республиканцев, я приведу к вам Камиля.
– Кто это?
– Камиль Демулен. Разве никто из якобинцев вам его не показывал?
– Смуглый хмурый молодой человек с длинными волосами, – пояснил Петион. – Заикается; впрочем, он, кажется, не выступал. – Он взглянул на Бриссо. – Сидел и шептался о чем-то с Фабром.
– Друзья не разлей вода, – сказал Бриссо. – Он видный патриот, однако его не назовешь образцом праведной жизни. Камиль женат всего неделю, а уже…
– Господа, – перебил их Ролан, – полагаю, эти подробности не для ушей моей жены.
Они успели забыть о его присутствии, насколько он терялся на фоне своей решительной и жизнерадостной супруги.
Ролан обернулся к ней:
– Мсье Демулен, моя дорогая, это тот талантливый и скандальный молодой журналист, которого называют Фонарным прокурором.
Легкий румянец снова окрасил нежную кожу; как быстро таяла ее улыбка, как резко застывала линия рта.
– Не вижу необходимости его приглашать.
– Однако он нынче в большой моде.
– Какая разница?
– Что ж, – заметил Петион, – у всех есть свои правила.
Бриссо хихикнул:
– Мадам не одобряет клику Дантона.
– Не она одна, – сказал Петион, чтобы ублажить Ролана. – Дантон – человек со способностями, но ему не хватает щепетильности в делах – он сумасброд, тратит деньги направо и налево, и неплохо бы разобраться, где он их берет. Прошлое Фабра вызывает большие сомнения. Камиль, что ж, он умен и пользуется популярностью, но он так непостоянен.
– Я полагаю, – продолжил Бриссо, – мадам распахнет двери своего салона для патриотов между четырьмя, когда обычно заканчиваются заседания Национального собрания, и шестью, когда собираются якобинцы. (Не мешало бы потом распахнуть ноги для патриотов, подумал Петион.) – Люди станут приходить и уходить, и это будет чудесно.