– Нагадили и смылись, – говорит один из солдат.
– А наши-то где? – безнадежно спрашивает другой. – Где наши славные соколы?
– Не скули. Сегодня утром одного фашиста сбили.
– То-то, что одного… Наш истребитель постарался. Не знаю, как в других местах, а тут я никого, кроме фашистов, в небе не видал.
– Все наладится…
– Как бы поздно не было.
Гамбо, обернувшись, смотрит на них свирепо. Он ценит своих людей, но все же порой бывает нужно дать им острастку.
– Заткнулись оба!
Они повинуются, как всегда. Лишь однажды, вспоминает майор, дело чуть было не зашло слишком далеко. Случилось это под Теруэлем, в январе, когда один из его офицеров, уже потерявший к этому времени почти половину своей роты, отказался вести оставшихся в третью атаку на Мулетон. Солдаты, измученные холодом и губительным огнем противника, были готовы взбунтоваться, и командир роты встал на их сторону. Гамбо, которому не оставалось ничего другого, как отстранить его от командования, уже собирался расстрелять его вместе с четырьмя другими зачинщиками мятежа, но тут, по счастью, пришел приказ отменить атаку. Солдат отправили в штрафной батальон, а их командира, отважного человека, виноватого в том лишь, что поддержал своих людей, – под трибунал.
– Здравия желаю, майор.
Лейтенант-ополченец Сугасагойтиа, командир 3-й роты, завидев начальство издали, выходит ему навстречу из-за кладбищенской ограды, выщербленной пулями.
– Ну как вы тут, Роке?
– Как видишь. Все тихо пока. Ждем-пождем.
Гамбо передает ему бутылку:
– Вот, принес тебе… Может, пригодится.
– Спасибо.
– Прости, что не полная.
Они старые товарищи. Роке Сугасагойтиа, здоровенный баск, бородатый, со сросшимися бровями, с приплюснутым носом, ручищи – как лопаты, всю войну на передовой: сначала на северном фронте, потом в Арагоне и Каталонии. Рабочий-металлист, коммунист с 1934 года, он утверждал, что автономное правительство Страны Басков с самого начала своего существования[44] было шайкой лицемерных демагогов и перекрасившихся фашистов. Ни одного попа не расстреляли, жаловался он. И потому в 1937 году Роке вступил в Народную армию Республики, не желая иметь ничего общего с теми, кто ежедневно ходит к мессе, уважает частную собственность и на том стоит. С этими командирами и политиками, которых, как и предателей из Хенералидада Каталонии, непременно – дайте срок! – выведут на чистую воду и спросят с них по всей строгости.
– Они собираются атаковать тебя, Роке.
– Я уж почуял.
– Они накапливаются за виноградниками. Рекете, как я тебе и сказал. И вероятно, другие части. Думаю, до сих пор не начали, потому что ждут огневую поддержку.