Остальные фалангисты переглядываются пристыженно и смущенно. Бескос незаметно толкает товарища локтем:
– Пойдем отсюда, Себастьян.
И, закидывая за плечо ремни своих маузеров, слышат позади три выстрела.
Почти в тот же миг надсадный вой разрывает воздух, и первый вражеский снаряд рвется на гребне высоты.
– Приказано отбить восточную высоту, – говорит Лоуренс О’Даффи.
Вивиан Шерман, Фил Табб и Чим Лангер удивленно глядят на командира батальона.
– Да ведь ее же только что захватили франкисты…
– Именно поэтому.
Американка с кружкой чая и галетой «Саншайн» в руках разглядывает интербригадовцев, которые готовятся к атаке: грязные, обросшие щетиной, в разномастной одежде, и только оружие – русские трехлинейки, чехословацкие автоматы ZB, ручные гранаты – у них в безупречном порядке. Они сложили на землю свои ранцы и вещмешки, туже затягивают ремни, набивают патронташи обоймами и застегивают карманы на пуговицы. На Вивиан сильное впечатление производит и то, что все это они проделывают в молчании, словно им давно уже нечего выразить словами или взглядом пустых глаз, и то, какой усталый у них вид, и то, как искоса, украдкой, стараясь, чтоб это вышло незаметно, поглядывают они на скалистую высоту, высящуюся в полукилометре отсюда, за соснами с почерневшими культями крон, сбритых осколками снарядов. Каждые пять-шесть минут с другого берега – орудия стоят в трех примерно километрах отсюда – короткими салютами бьет республиканская артиллерия: снаряды рвутся на хребте, перепахивают землю. Поднимается к небу густое облако пыли, просвеченное и подцвеченное встающим солнцем.
– Нет, вам с нами нельзя, – возражает О’Даффи.
– Ты шутишь, Ларри? – вскидывается Табб. – Мы не затем сюда приехали, чтоб пропустить самое важное.
Ирландец уклончиво покачивает головой:
– Там, наверху, засели фалангисты… и дело будет жаркое. Опасное, понимаешь?
– Это мы сами знаем. Но нельзя же упускать такой шанс.
– Нет, я сказал. Не пущу.
– Слушай-ка, майор… – ввязывается Чим. – Ты же нас знаешь. Мы не новички в этом ремесле и не первый раз в бою… Шевелиться умеем шустро. И мы, и она тоже, – он показывает на Вивиан.
– И я, – кивает та.
О’Даффи ненадолго погружается в размышления. Время не ждет: он должен идти к своим людям, а подумать есть о чем. Он снимает очки и протирает стекла подолом рубахи, потом поворачивается веснушчатым остроносым лицом туда, где санитары готовят наборы первой помощи, вкапывают колья и натягивают брезентовые навесы.
– Ладно, – уступает майор. – Только не в авангарде. С 1-й ротой пойдете, которой Манси командует, во втором эшелоне.