– Во вторую траншею! – хриплый голос капитана доносится откуда-то издали, словно Божий глас с небес. – Здесь уже все кончено, давай дальше!
Капрал Лес-Форкес – руки его залиты кровью по локоть и ноют от этих неистовых движений винтовкой вперед и назад – бездумно, машинально вылезает из траншеи и снова бежит рядом со своими товарищами: они, завывая, как стая волков, врываются за ограду кладбища и рассыпаются среди могил, крестов, поваленных или выщербленных пулями, разбитых надгробий, открывающих взгляду трухлявые гробы и полуистлевших покойников вперемежку с недавно убитыми; на каждом шагу стреляют, режут, бьют прикладами людей, восставших, подобно призракам, из развороченных могил, те спасаются бегством, но пущенные вдогонку пули, выбивая струйки пыли из одежды, валят их наземь.
Лес-Форкес загоняет троих в тупик – так, что они прижаты к выщербленной пулями стене колумбария. Они отмахиваются остро отточенными лопатами. Прицелясь в одного, капрал стреляет – колени у того подгибаются, и он падает замертво. Лес-Форкес ладонью толкает затвор вперед, вгоняя в ствол следующий патрон. Двое бросают лопаты, поднимают руки и кричат. Один отчаянно вскидывает руку в фалангистском приветствии:
– Брат, не стреляй! Не стреляй! Испания, воспрянь!
Оба измождены, грязны, всклокоченные волосы забиты землей, в лихорадочно блестящих глазах – ужас. Лес-Форкес, держа палец на спуске, медлит. Внезапно, невесть откуда, словно соткавшись из воздуха, рядом с ним возникает еще один рекете и штыком показывает красным, чтобы стали на колени. Потом тычет в упавшего, удостоверяясь, что тот не шевелится, и поворачивается к Лес-Форкесу. Только в этот миг он узнает Агусти Сантакреу.
– Ориоль, черт тебя дери, опусти винтовку… Еще застрелишь ненароком.
Лес-Форкес, словно очнувшись от тяжкого сна, подчиняется. Суматошно колотившееся сердце теперь бьется в прежнем ритме, возвращается способность отчетливо различать предметы и воспринимать звуки. С глубоким вздохом он упирает приклад в землю, глядя, как Сантакреу досматривает пленных: он заставил их снять ремни и отобрал все, что может пригодиться, – табак, фитильные зажигалки, бумажники, документы.
– Гляди-ка, партбилеты, – говорит он.
Прячет их в карман и глядит на пленных весьма недружелюбно.
– Милани убили, – добавляет он угрюмо.
Лес-Форкес ошалело моргает, не в силах осознать новость.
– Что?
– Эти сволочи убили Милани… Когда мы перебрались через проволоку.
– Это точно?
– Да. Он бежал рядом, и я видел, как он свалился. И даже слышал, как чмокнула пуля. Я хотел было помочь ему, но тут подоспел капитан, дал мне такую затрещину, что берет свалился, и приказал не останавливаться.